Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 8 лет.

 


«ПОБЕДИТЕЛЬ САЛЛАДИН»
(El Naser Salah el Dine)

Египет, 1963, 186 мин., «Lotus Films»
Режиссер и сценарист Юсефф Шахин, сценарист Мохамед Абдель Гавад
В ролях Ахмад Мазхар, Мохамед Абдель Гавад, Ибрагим Эмарах, Мохамед Хамди, Ахмед Луксор, Салах Назми, Надя Лутфи

Мусульманские воины завоевывают Иерусалим и почти весь Ближний Восток. В Европе готовится Третий крестовый поход, объединяющий силы германского императора, французского и английского королей. Возглавляет его Ричард I Львиное Сердце. Султан Египта и Сирии Салах ад-Дин (известный в Европе как Саладин) успешно предотвращает взятие Иерусалима. Переговоры между ним и Ричардом завершаются в интересах мусульман…
Саладин (1137-1193)-султан Египта и Сирии, военачальник, мусульманский лидер XII века. Курд по происхождению. Основатель династии Айюбидов, которая в период своего расцвета правила Египтом, Сирией, Ираком, Хиджазом и Йеменом. В Европе известен именно как Саладин, хотя это даже не имя. Салах ад-Дин-это лакаб-почетное прозвище, означающее «благочестие веры». Собственное имя этого правителя-Юсуф ибн Айюб (Юсуф, сын Айюба). Существует много источников, написанных современниками Салах ад-Дина. Из них стоит выделить работы личных биографов и историков: Баха ад-Дина бен Рафи-учителя и советника Салах ад-Дина, Ибн аль-Асира-историка из Мосула, аль-Кади аль-Фадиля-личного секретаря Салах ад-Дина. Салах ад-Дин родился в 1137 году в Тикрите, Месопотамия. Дед Салах ад-Дина Шади проживал в деревне недалеко от Двина (Товина) в Армении, где, по преданию, родился Айюб-отец Салах ад-Дина. Как отмечает «Энциклопедия ислама» «Салах ад-Дин, или Саладин, как его обычно называют в Европе, был курдом, чья семья происходила из города Двин в Армении». После рождения двоих сыновей, Айюба и Ширкуха, он покинул Армянское нагорье и перебрался сначала в Багдад, а затем-в Тикрит, в котором обосновался и прожил до самой смерти. Он говорил по-курдски и по-арабски, знал турецкий и персидский языки. В 1132 году армия правителя Мосула атабека Имада ад-Дина Занги, после неудачного похода с целью захвата Багдада, на пути отступления была прижата к рекеТигр напротив крепости Тикрита. В то время начальником крепости был-Наджм ад-Дин Айюб ибн Шади-отец Салах ад-Дина. Айюб предоставил переправу через Тигр и дал убежище армии Занги в крепости Тикрита. В 1137 году губернатором северной Месопотамии за заслуги перед Сельджукидами был назначен Муджахид ад-Дин Бихруз. Он наказал Айюба за то, что тот помогал Занги, и изгнал его из крепости Тикрит после убийства по мотивам чести его братом Ассад ад-Дин Ширкухом знатного сельджука, друга Бихруза. По словам Баха ад-Дин ибн Шаддата, Салах ад-Дин родился в ту же ночь, когда его семья покинула Тикрит. В 1139 году Айюб переехал в Мосул, где Имад ад-Дин Занги признал свой долг и назначил Айюба командиром своей крепости в Баальбеке. После убийства Занги собственным рабом в 1146 году, Айюб переехал в Дамаск и вошел в число придворных наследника Занги-Нур ад-Дина. В 1154 году после смерти правителя Дамаска Муина ад-Дин Анара, благодаря влиянию Айюба и его брата Ширкуха, город остался во власти Нур ад-Дина, а сам Айюб стал управлять городом. О ранних годах Салах ад-Дина в Дамаске известно мало. Его происхождение-наемника в трех поколениях-пророчит ему воинскую карьеру, но Салах ад-Дин в юности не проявлял склонности к воинскому искусству. По словам одного из его биографов аль-Вахрани (ум. 1179), Салах ад-Дин был в состоянии ответить на вопросы Евклида и Альмагеста, знал арифметику и исламское право. Некоторые источники утверждают, что он был больше заинтересован в религии, чем во вступлении в вооруженные силы. Другим фактором, который возможно повлиял на его интерес к религии было то, что во время Первого Крестового похода, Иерусалим был захвачен христианами. В дополнение к исламу, Салах ад-Дин разбирался в генеалогии, биографии и истории арабов вплоть до родословных арабских скакунов и знал «Хамасу» (десятитомник арабской поэзии) Абу Таммама наизусть. В те времена империя Аббасидов была раздроблена на несколько государств. Фатимиды правили Египтом, не признавая халифа Багдада. Крестоносцы занимали восточный берег Средиземного моря от Малой Азии до Синайского полуострова. Нур ад-Дин Занги контролировал Сирию и Месопотамию. По настоянию семьи Салах ад-Дин начал военную карьеру под патронажем своего дяди Асад ад-Дин Ширкуха, важного военачальника Нур ад-Дина. Ширкух, в то время эмир Дамаска и Алеппо, член тюркской династии Зангидов, стал самым влиятельным учителем Салах ад-Дина. Мой дядя Ширкух повернулся ко мне и сказал: «Юсуф, оставь все дела и отправляйся туда!». Этот приказ прозвучал для меня как удар кинжала в сердце, и я ответил: «Клянусь Аллахом, даже если бы мне отдали все египетское царство, я бы не поехал туда!» В 1163 году, изгнанный из Египта по приказу фатимидского халифа аль-Адида визирь Шевар ибн Муджир попросил военной поддержки у Нур ад-Дина. Это стало хорошим поводом для завоевания, и в 1164 году Ширкух с армией выступил в Египет. Салах ад-Дин в возрасте 26 лет отправился вместе с ним в должности младшего офицера. Шевар, восстановленный в должности визиря, потребовал вывода войск Ширкуха из Египта за 30000 динаров, но тот отказался, ссылаясь на приказ Нур ад-Дина. Обнаружив то, что Ширкух планирует захватить Египет, Шевар ибн Муджир обратился за помощью к королю Иерусалима Амори I. Роль Салах ад-Дина в этой экспедиции была незначительна. Известно только, что он участвовал в подготовке к обороне Бильбейса, осажденного объединенными силами Шевара и Амори I Иерусалимского. После трехмесячной осады Бильбейса противники вступили в бой на границе пустыни и Нила, к западу от Гизы. В этой битве Салах ад-Дин сыграл важную роль, командуя правым крылом армии Зангидов. В центре находился Ширкух. После ложного отступления Салах ад-Дина крестоносцы попали на местность, которая была слишком крутой и песчаной для их лошадей. Бой завершился победой Зангидов и Салах ад-Дин помог Ширкуху одержать по словам Ибн аль-Асира одну из «самых замечательных побед в истории человечества». Победа досталась Ширкуху дорогой ценой: он потерял большую часть своего войска. Крестоносцы обосновались в Каире, а Салах ад-Дин и Ширкух выдвинулись к Александрии, которая дала им деньги и оружие, и стала их базой. После переговоров обе стороны согласились уйти из Египта. Попытка Асад ад-Дина Ширкуха захватить Александрию в 1167 году закончилась поражением от объединенных войск Фатимидов и Амори I. Но в следующем году крестоносцы взялись грабить своего богатого союзника, и халиф аль-Адид попросил в письме у Нур ад-Дина защитить мусульман Египта. В 1169 году Асад ад-Дин Ширкух взял Египет, казнил Шевара и принял титул великого визиря. В том же году Ширкух скончался и, несмотря на то, что Нур ад-Дин выбрал нового преемника, аль-Адид назначил новым визирем его племянника Салах ад-Дина. Причина, по которой шиитский халиф аль-Адид выбрал суннита Салах ад-Дина, до сих пор неясна. Ибн аль-Асир утверждает, что халиф выбрал его после рассказа советников, что «нет более слабого и молодого» чем Салах ад-Дин, и «никто из эмиров не повинуется и не служит ему». Тем не менее, согласно этой версии, после некоторых переговоров, Салах ад-Дин был принят большинством эмиров. Советники аль-Адида предполагали таким образом разбить ряды Зангидов. В то же время Аль-Вахрани писал, что Салах ад-Дин был выбран из-за репутации его семьи, за их «великодушие и воинскую честь». Имад ад-Дин аль-Исфахани писал, что после траура по Ширкуху, во время которого «мнения качались из стороны в сторону», эмиры Зангидов остановили свой выбор на Салах ад-Дине и заставили халифа «поставить его визирем». И хотя позиции были осложнены конкуренцией исламских лидеров, основная часть сирийских правителей поддерживала Салах ад-Дина за его достижения в египетской экспедиции, в которой он получил большой военный опыт. Вступив в должность вазира 26 марта 1169 года, Салах ад-Дин получил самую большую власть и независимость, чем когда-либо прежде в своей карьере. При этом он столкнулся с проблемой преданности между аль-Адидом и Нур ад-Дином. Последний был враждебно настроен к назначению Салах ад-Дина и, по слухам, говорил: «Как он смеет делать что-то без моего приказа?». Он написал несколько писем Салах ад-Дину, который опустил их, не отказываясь от своей верности к Нур ад-Дину. В том же году группа египетских солдат и эмиров попыталась убить Салах ад-Дина, но благодаря главе его разведки Али бин Сафьяну был арестован и убит главный заговорщик-суданский евнух, управляющий дворца Фатимидов-Наджи Мутамин аль-Кхилафа. На следующий день 50 000 суданцев, для которых Наджи был представителем их интересов во дворе, подняли бунт против Салах ад-Дина. К 23 августа восстание было подавлено, после этого Салах ад-Дин больше никогда не сталкивался с угрозой бунта в Каире. К концу 1169 года Салах ад-Дин при поддержке Нур ад-Дина побеждает силы крестоносцев и византийцев вблизи Думьята. Позже, весной 1170 года, Нур ад-Дин, по просьбе Салах ад-Дина, отправляет его отца в Каир с поощрениями от Багдадского халифа аль-Мустади из рода Аббасидов, который пытался оказать давление на Салах ад-Дина для скорейшего свержения своего соперника аль-Адида. После этого Салах ад-Дин укрепил свою власть и суннитское влияние в Египте, раздав высокие посты членам своей семьи. Он открыл в Каире филиал Маликийского мазхаба, что привело к уменьшению влияния Шафиитского мазхаба из аль-Фустат. После установления себя в Египте, Салах ад-Дин начал кампанию против крестоносцев, осадив Дарум в 1170 году. Амори I снял гарнизон тамплиеров из Газы для защиты Дарума, но Салах ад-Дин отступил от Дарума и взял Газу. Неизвестно когда именно, но в том же году, он напал и захватил замок Эйлат, который представлял угрозу для прохода мусульманских кораблей. Со слов Имад ад-Дина, в июне 1171 года Нур ад-Дин написал множество писем Салах ад-Дину, в которых требовал установление халифата Аббасидов в Египте. Последний старался отмалчиваться, боясь оттолкнуть от себя шиитское население и знать. Через два месяца Салах ад-Дин координируется с Наждмом аль-Адин аль-Кабушани, шафиитским факихом, который был в оппозиции к шиитскому правлению в стране. Когда к сентябрю 1171 года Аль-Адид заболел (и возможно был отравлен), он попросил Салах ад-Дина навестить его, с расчетом попросить его позаботиться о своих детях. Салах ад-Дин отказался, опасаясь потерять расположение Аббасидов, и, как говорят, впоследствии очень жалел, узнав о его намерении. Аль-Адид умер 13 сентября и через пять дней Салах ад-Дин приказал улему провозгласить перед пятничной молитвой имя аль-Мустади. Это означало отстранение шиитского халифата от власти. С этого времени Салах ад-Дин правил Египтом, хотя официально он представлял на этой территории эмира Нур ад-Дина, который признавался багдадским халифом. 25 сентября 1171 года Салах ад-Дин покинул Каир, чтобы принять участие в нападении на Керак и Монреаль (территория современной Иордании), замок Иерусалимского королевства. Когда казалось, что крепость уже готова сдаться, Салах ад-Дин узнал, что со стороны Сирии выступил Нур ад-Дин для участия в операции. Понимая, что если он встретится с ним лично, то больше не будет управлять Египтом, Салах ад-Дин снялся с лагеря и вернулся в Каир под предлогом начавшихся волнений в Египте. Этот поступок увеличил напряженность в его непростых отношениях с Нур ад-Дином до такой степени, что последний собрался выступить с армией на Каир. Послушав своего отца, Салах ад-Дин написал письмо с извинениями, но Нур ад-Дин не принял его оправданий. Летом 1172 года нубийская армия осадила Асуан. На помощь губернатору Асуана приходит брат Салах ад-Дина-Туран-Шах. Несмотря на то, что нубийцы были разбиты, они снова вернулись в 1173 году. На этот раз Египетская армия вышла из Асуана и захватила нубийский город Ибрим. Нур ад-Дин не предпринял никаких шагов против Египта, но попросил вернуть 200 000 динаров, которые он выделил на армию Ширкуха. Салах ад-Дин выплатил этот долг 60 000 динаров, драгоценностями и товарами. 9 августа 1173 года после падения с лошади умер отец Салах ад-Дина Айюб, и Нур ад-Дин, понимая, что у него не осталось влияния в Каире, начал приготовления к захвату Египта. В начале 1174 года Салах ад-Дин отправил Туран-Шаха в кампанию по захвату порта Аден и Йемена, запасного плацдарма на случай вторжения в Египет. К началу лета 1174 года Нур ад-Дин готовил армию для нападения на Египет, собирая войска в Мосуле, Диярбакыре и Джезире. Айюбиды отправили посла к Салах ад-Дину с этим известием, и он собирает свои войска под Каиром. Внезапно, 15 мая Нур ад-Дин умер (возможно, он был отравлен), оставив одиннадцатилетнего наследника, ас-Салеха. Его смерть дала Салах ад-Дину политическую независимость, и сделала Сирию объектом борьбы между вассалами Нур ад-Дина. Смерть Нур ад-Дина поставила Салах ад-Дина в трудную ситуацию, он мог выдвинуть свои войска против крестоносцев из Египта или ждать приглашения от ас-Салеха прийти ему на помощь, и начать войну из Сирии. У него есть возможность аннексировать Сирию прежде, чем она попадет в руки врагов, но нападение на землю своего господина противоречит исламским принципам, которым он следовал. Этот поступок мог сделать его недостойным лидерства в войне с крестоносцами. Для того, чтобы не выглядеть захватчиком Сирии и возглавить борьбу с крестоносцами, Салах ад-Дин выбрал позицию защитника ас-Салеха. В письме последнему, он обещал «быть в качестве меча», и ссылался на смерть его отца как на «землетрясение». В то же время, Шамс ад-Дин Али ибн ад-Дайя вместе со своим братом захватил Алеппо, и к началу августа 1174 года ас-Салех выдвинулся с войском к стенам Алеппо, собираясь подавить мятеж. Захватив город и отправив сыновей Дайи в тюрьму, ас-Салех остался в Алеппо. Салах ад-Дин разослал послания эмирам, сторонникам ас-Салеха, чем усилил внутреннюю междоусобицу в Сирии. Уже 23 ноября 1174 года Салах ад-Дин направил к Дамаску отряд из семисот конников; люди, преданные семье Салах ад-Дина, впустили его армию в город. Оставив Дамаск под началом одного из своих братьев, Салах ад-Дин приступил к захвату городов, ранее принадлежащих Нур ад-Дину. Его армия захватила Хаму, но отступила перед хорошо укрепленным Хомсом. В декабре 1174 года он осадил Алеппо. Сейф ад-Дин, правитель Мосула, отправил своего брата Изз ад-Дина изгнать Салах ад-Дина из Сирии, но 13 апреля 1175 года тот потерпел поражение от войск Салах ад-Дина недалеко от Хамы. Сейф ад-Дин заключил союз с ас-Салехом, но также потерпел поражение 22 апреля 1175 года. Советники ас-Салеха попросили помощи у Рашид ад-Дина Синана. Лидер исмаилитов и сам желал отомстить человеку, который отстранил Фатимидов от власти в Египте. 11 мая 1175 года, во время осады замка Изаз, группа из тринадцати ассасинов проникла в лагерь Салах ад-Дина, но их вовремя заметила охрана, предотвратив покушение. 26 июня 1175 года Салах-ад-Дин снова прибыл к стенам Алеппо, и, пробыв там некоторое время, вернулся в Египет, где начал подготовку к кампании против крестоносцев. Несмотря на то, что у Салах ад-Дина было временное перемирие с Зангидами, связанное с войной против крестоносцев, он постоянно ощущал угрозу со стороны секты исмаилитов и ее лидера Рашид ад-Дина Синана. Последний контролировал девять крепостей в горах Нусария. Отправив большую часть своего войска в Каир, Салах ад-Дин отправился в кампанию против ассасинов в августе 1176 года. В том же месяце, после нескольких неудачных попыток овладеть крепостями, он покинул Низарию. В то же время множество источников говорят о том, что губернатор Хамы, дядя Салах ад-Дина, помог заключить мирное соглашение с Синаном. Завершив кампанию против ассасинов, Салах ад-Дин возвратился в Дамаск и распустил войско. Оставив в Сирии наместником Туран-Шаха, он отправился в Египет с группой близких последователей, достигнув Каира 22 сентября 1175 г. Его отсутствие затянулась на два года, и он взялся за организацию дел, в частности за восстановление и фортификацию Каира. Были отремонтированы городские стены, и началось сооружение Каирской цитадели. Для снабжения цитадели водой был построен 87-метровый колодец, который впоследствии назвали колодцем Юсуфа. За пределами Каира одной из значимых строек по приказу Салах ад-Дина был большой мост в Гизе, который предназначался для защиты от мавританского вторжения. Оставаясь в Каире, Салах ад-Дин занимался внутренним управлением и строительством школ. В ноябре 1177 г. он отправился в рейд по Палестине, когда крестоносцы захватили земли Дамаска, и больше не было смысла продолжать перемирие. На осаду крепости Харим, которая находилась севернее Алеппо, христиане отправили большую часть войска и у южной Палестины не было защитников. Салах ад-Дин использовал эту ситуацию и дошел маршем до Ашкелона, который он называл «Невестой Сирии». Вильгельм Тирский записал, что армия аююбидов состояла из 26 000 солдат, из которых 8000 были элитными войсками, а 18 000-черными солдатами из Судана. Эта армия приступила к грабежу сельской местности, нападениям на Рамлу и Лод, доходя в итоге до стен Иерусалима. 25 ноября 1177 года в битве при Монжизаре армия Салах ад-Дина была разгромлена силами Иерусалимского королевства, а сам Салах ад-Дин вернулся в Египет. Самым известным фактом биографии Саладина стала его борьба с крестоносцами. Эти войны нашли свое отражение в многочисленных произведениях литературы и искусства (наиболее известен роман Вальтера Скотта «Талисман»). Бахауддин ибн Шаддад (1145-1234) писал о нем: «Совершать подвиг во имя Аллаха стало для него настоящей страстью; все сердце его было подчинено этому делу, которому он отдавался и душой, и телом. Он не говорил ни о чем ином; все его мысли были поглощены тем, как проявить усердие на пути Аллаха; все помыслы были связаны с его воинами. Он выказывал всяческое почтение к тем, кто говорил об усердии на пути Аллаха, и вдохновлял народ на это». 4 июля 1187 года Салах ад-Дин разбил крестоносцев в битве при Хаттине; король Иерусалимского королевства Ги де Лузиньян, великий магистр ордена тамплиеров Жерар де Ридфор и многие другие руководители крестоносцев попали в плен. За этот год Салах ад-Дину удалось овладеть большей частью Палестины, Акрой и, после недолгой осады, Иерусалимом. Все церкви города, кроме храма Воскресения, были обращены в мечети. Но жителям были дарованы жизнь и возможность выкупить свою свободу, кроме того, Саладин гарантировал привилегии и неприкосновенность христианских паломников, посещающих Иерусалим. Главный оппонент крестоносцев пользовался уважением в христианской Европе за рыцарские доблести: храбрость и великодушие к противнику. Английский король Ричард I Львиное Сердце, один из главных вождей крестоносцев, стал почти другом Салах ад-Дина: они отзывались друг о друге исключительно восторженно, предоставляли различные льготы подданным друг друга, хотя виделись только один раз, во время перемирия в крестовом походе (примерно в то же время от Ричарда и ушли союзники). Салах ад-Дин скончался во время приготовлений к походу на Багдад, чтобы восстановить прежний арабский халифат. Полководец умер в Дамаске 4 марта 1193 года. Он был похоронен там же и оплакан на всем Востоке как защитник веры. В истории Востока Салах ад-Дин остался завоевателем, который остановил вторжение Запада и обратил силы ислама на Запад, героем, в одночасье объединившим эти необузданные силы и который воплотил в своей личности высшие идеалы и добродетели ислама. После смерти султана его империю разделили наследники: Аль-Азизу достался Египет, аль-Афзалю-Дамаск, аз-Захиру-Алеппо. Согласно Имад ад-Дину, прежде чем Салах ад-Дин покинул Египет в 1174 году, он стал отцом пятерых сыновей. Аль-Афдаль Али, его старший сын, который родился в 1170 году, и аль-Азиз Усман, который родился в 1172 году, сопровождали Салах ад-Дина в Сирию. Третий сын, аз-Захир Гази, стал впоследствии правителем Халеба. Мать Аль-Афдаля родила еще одного ребенка в 1177 году. Согласно аль-Калкашанди, двенадцатый сын родился в 1178 году, и в то же время в списке Имад ад-Дина он выступает в качестве седьмого ребенка. Салах ад-Дин, главный противник крестоносцев, пользовался все же большим уважением в христианской Европе за свои рыцарские качества: храбрость в бою и великодушие к побежденному противнику. Один из главных вождей крестоносцев, английский король Ричард I Львиное Сердце, даже считал Саладина почти другом. Одним из первых авторов, описавших период правления Салах ад-Дина в труде «Книга двух садов в известиях двух династий», был Абу Шама аль-Макдиси. Салах ад-Дин был кумиром Саддама Хусейна, который, как и он, родился в Тикрите, на реке Тигр; при Саддаме в Ираке был культ Салах ад-Дина. Не забывает Салах ад-Дина и современная массовая культура (фильмы и компьютерные игры). В массовой культуре чаще всего именно Салах ад-Дин показывается как полководец и правитель сарацинов времен Третьего Крестового похода-хотя было и множество других, Салах ад-Дин приобрел наибольшую известность.
Третий крестовый поход (1189-1192) был инициирован римскими папами Григорием VIII и (после смерти Григория VIII) Климентом III. В Крестовом походе приняли участие четверо самых могущественных европейских монархов-германский император Фридрих I Барбаросса из династии Штауфенов, французский король Филипп II Август-представитель династии Капетингов, австрийский герцог Леопольд V Бабенберг и английский король Ричард I Львиное Сердце из династии Плантагенетов. Также союзником европейских монархий выступил правитель Киликийской Армении Левон II. Третьему Крестовому походу предшествовал захват Иерусалима султаном Египта и Сирии Саладином из династии Айюбидов в октябре 1187 года. Новое направление делам на Востоке дал Саладин (Салах-ад-дин); при нем произошло соединение египетского халифата с багдадским. Салах-ад-дин по своей политической сообразительности стоял гораздо выше своих врагов-европейцев. Саладин начал свою деятельность уже после Второго крестового похода (1147-1148), в возрасте 16-ти лет участвуя в захвате фатимидского Дамаска войсками мосульского и халебского эмира Нур-ад-дина. В 1161 году участвует в оккупации Каира войсками полководца Нур-ад-дина Асад ад-Дина Ширкуха ибн Шади. В 1165 году 27-летний Салах-ад-дин уже как командующий отразил наступление призванных халифом-имамом Египта крестоносцев. В 1169 году Асад ад-Дин Ширкух захватил весь Египет, задушил халифа и сам стал эмиром при халифе Нур-ад-дине. Ближайшим помощником и формально визирем стал 31-летний Салах-ад-дин. В 1169 году Асад ад-Дин Ширкух умер, и Салах-ад-дин становится визирем Египта и полководцем Нур-ад-дина. В 1174 году Нур-ад-дин и король Иерусалимского королевства Амори I умирают. После смерти Нур-ад-дина его сыновья затеяли междоусобную борьбу. Салах-ад-дин воспользовался этими раздорами, явился в Сирию с войсками и предъявил свои притязания на Халеб (Алеппо) и Мосул. Враг христиан, истинный мусульманин, прославивший себя как полководец, Салах-ад-дин соединил вместе с обширными владениями и грозными военными силами энергию, ум и глубокое понимание политических обстоятельств. Взоры всего мусульманского мира обратились на него; на нем покоились надежды мусульман, как на человеке, который мог восстановить утерянное мусульманами политическое преобладание и возвратить отнятые христианами владения. Земли, завоеванные христианами, были одинаково священны как для египетских, так и для ближневосточных мусульман. С другой стороны, и Салах-ад-дин глубоко понимал, что возвращение этих земель мусульманам и восстановление сил ислама Малой Азии возвысит его авторитет в глазах всего мусульманского мира и даст прочное основание его власти в регионе. Таким образом, когда Салах-ад-дин взял власть в Халебе (Алеппо) и Мосуле в 1183 году, для крестоносцев настал весьма важный момент, на который они должны были немедленно среагировать. Но правители крестоносцев были далеко ниже своей роли в этих условиях. В то время, когда со всех сторон они были окружены уже единым противником, они занимались устройством своей власти: между отдельными княжествами не только не было солидарности, но они находились в крайней деморализации; нигде не было такого простора для интриг, честолюбия, убийств, как в восточных княжествах крестоносцев. Примером безнравственности может служить Иерусалимский патриарх Ираклий, который не только напоминал собой самых дурных римских пап, но во многом превосходил их: он открыто жил со своими любовницами и расточал на них все свои средства и доходы; но он был не хуже других; не лучше были князья, бароны, рыцари и духовные лица. Полная распущенность нравов господствовала среди тех людей, на которых лежали весьма серьезные задачи в виду наступавшего грозного неприятеля. Бароны и рыцари, преследовавшие свои личные эгоистические интересы, не считали нисколько зазорным в самые важные моменты, во время битвы, оставлять ряды крестоносцев по своим делам. Но нельзя сказать, что крестоносцы ничего не делали. Орден тамплиеров озаботился глубокой разведкой в рядах Салах-ад-дина. Например, знатный тамплиер Роберт Сент-Олбанский, якобы перебежал к Салах-ад-дину, принял ислам. Да, он занял высокое положение в войске мусульман, при дворе Салах-ад-дина, но ввиду отсутствия авторитета у простых воинов-мусульман, никакими полководческими правами не был наделен. Если среди рыцарей и баронов можно было ожидать коварства, то и главные вожди, князья и короли, были не лучше их. В Иерусалиме правил Балдуин IV, человек энергичный, отважный и мужественный, не раз принимавший личное участие в битвах с мусульманами. Балдуин IV, в силу невозможности излечения от проказы, намерен был короновать своего малолетнего племянника Балдуина V; при этом возник спор из-за опеки: спорили Гвидо Лузиньян, зять Балдуина V, и Раймунд, граф Триполи. Представителем жесткого отношения к мусульманам служил Рено де Шатильон (Райнальд), который совершал набеги на торговые мусульманские караваны, шедшие из Египта; этим он подрывал торговлю между мусульманскими городами и этим переводил торговые пути из Египта на Тир, Сидон, Аскалон, Антиохию и другие христианские города крестоносцев. Во время одного из подобных нападений, которые Райнальд совершал из своего замка, он ограбил караван, в котором находилась и сестра Салах-ад-дина. Это обстоятельство и можно считать ближайшим мотивом, вызвавшим войну между мусульманским правителем и христианскими князьями. Салах-ад-дин и раньше указывал иерусалимскому королю на недостойные поступки Рено де Шатильона, но королю не было надобности, чтобы изменить свою политику. Теперь, когда Салах-ад-дину было нанесено оскорбление чести и родственного чувства, он, невзирая на перемирие, которое было заключено между ним и христианскими князьями, объявил христианам войну. Война началась в 1187 году. Салах-ад-дин решился наказать иерусалимского короля, как за проступки Рено де Шатильона, так и за его лишь видимую независимость. Войска Салах-ад-дина выдвинулись из Алеппо и Мосула и были сравнительно с силами христиан весьма значительны. В Иерусалиме можно было набрать всего до 2 тысяч рыцарей и до 15 тысяч пехоты, но и эти силы не были местные, а составлялись из приезжих европейцев. Весть о том, что совершилось на Востоке, получена была в Европе не сразу, и движение началось на Западе не раньше 1188 года. Первые известия о событиях в Святой земле пришли в Италию. Для римского папы в то время не оставалось возможности колебаться. Необходимо было поддержать и честь церкви, и дух всего западного христианства. Невзирая ни на какие затруднения и препятствия, папа принял под свое покровительство идею поднятия Третьего крестового похода. В ближайшее время было составлено несколько определений, имевших целью распространить мысль о крестовом походе по всем западным государствам. Кардиналы, пораженные событиями на Востоке, дали папе слово принять участие в поднятии похода и проповедуя его пройти босыми ногами по Германии, Франции и Англии. Папа же решился употребить все церковные средства к тому, чтобы облегчить участие в походе по возможности всем сословиям. Для этого было сделано распоряжение о прекращении внутренних войн, рыцарям облегчена была продажа ленов, отсрочено взыскание долгов, объявлено, что всякое содействие освобождению христианского Востока будет сопровождаться отпущением грехов. Известно, что Третий поход осуществился при обстоятельствах более благоприятных, чем первые два. В нем принимали участие три коронованные особы: император германский Фридрих I Барбаросса, французский король Филипп II Август и английский-Ричард Львиное Сердце. Не было в походе только общей руководящей идеи. Движение крестоносцев в Святую землю направлялось разными путями, да и сами цели вождей, участвовавших в походе, были далеко не одинаковы. Вследствие этого история Третьего похода распадается на отдельные эпизоды: движение англо-французское, движение германское и осада Акры. Существенный вопрос, долго препятствовавший французскому и английскому королям прийти к соглашению насчет похода, зависел от взаимных отношений Франции и Англии в XII столетии. Дело в том, что на английском престоле сидели Плантагенеты, графы Анжу и Мэна, получившие английский престол вследствие брака одного из них на наследнице Вильгельма Завоевателя. Всякий английский король, оставаясь в то же время графом Анжу и Мэна, герцогом Аквитании и присоединенной сюда еще Гиени, должен был давать французскому королю ленную присягу на эти земли. Ко времени Третьего похода английским королем был Генрих II Плантагенет, а французским-Филипп II Август. Оба короля находили возможность вредить один другому благодаря тому обстоятельству, что земли их во Франции были смежными. У английского короля правителями его французских областей были два его сына Иоанн и Ричард. Филипп заключил с ними союз, вооружил их против отца и не раз ставил Генриха Английского в весьма затруднительное положение. За Ричарда была сосватана сестра французского короля Алиса, которая жила тогда в Англии. Разнесся слух, что Генрих II вступил в связь с невестой своего сына; понятно, что подобного рода слух должен был оказывать влияние на расположение Ричарда к Генриху II. Французский король воспользовался этим обстоятельством и начал раздувать вражду между сыном и отцом. Он подстрекал Ричарда, и последний изменил своему отцу, дав ленную присягу французскому королю; этот факт способствовал только большему развитию вражды между французским и английским королями. Было еще одно обстоятельство, препятствовавшее обоим королям подать возможно скорую помощь восточным христианам. Французский король, желая запастись значительными денежными средствами для предстоящего похода, объявил в своем государстве особый налог под именем «Саладиновой десятины». Этот налог распространялся на владения самого короля, светских князей и даже на духовенство; никто, в виду важности предприятия, не освобождался от платы «Саладиновой десятины». Наложение десятины на церковь, которая никогда не платила никаких налогов, а сама еще пользовалась сбором десятины, возбудило недовольство среди духовенства, которое и начало ставить преграду этой мере и затруднять королевских чиновников в сборе «Саладиновой десятины». Но тем не менее эта мера была довольно успешно проведена как во Франции, так и в Англии и дала много средств для Третьего крестового похода. Между тем, во время сборов, нарушаемых войной и внутренними восстаниями, умер английский король Генрих II (1189 год), и наследство английской короны перешло в руки Ричарда, друга французского короля. Теперь оба короля могли смело и дружно приступить к осуществлению идей Третьего крестового похода. В 1190 году короли выступили в поход. На успех Третьего крестового похода большое влияние оказало участие английского короля. Ричард, человек в высшей степени энергичный, живой, раздражительный, действовавший под влиянием страсти, был далек от идеи общего плана, искал, прежде всего, рыцарских подвигов и славы. В самих сборах его к походу слишком рельефно отразились черты его характера. Ричард окружил себя блестящей свитой и рыцарями, на свое войско, по свидетельству современников, он издерживал в один день столько, сколько другие короли издерживали в месяц. Собираясь в поход, он все переводил на деньги; свои владения он или отдавал в аренду, или закладывал и продавал. Таким образом, он действительно собрал громадные средства; его войско отличалось хорошим вооружением. Казалось бы, что хорошие денежные средства и многочисленное вооруженное войско должны были обеспечить успех предприятия. Часть английского войска отправилась из Англии на кораблях, сам же Ричард переправился через Ла-Манш, чтобы соединиться с французским королем и направить свой путь через Италию. Движение это началось летом 1190 года. Оба короля предполагали идти вместе, но многочисленность войска и возникшие при доставке пропитания и фуража затруднения заставили их разделиться. Французский король шел впереди и в сентябре 1190 года прибыл в Сицилию и остановился в Мессине, поджидая своего союзника. Когда прибыл сюда и английский король, движение союзного войска было задержано теми соображениями, что начинать поход осенью по морю неудобно; таким образом оба войска провели осень и зиму в Сицилии до весны 1191 года. Пребывание союзных войск в Сицилии должно было показать как самим королям, так и окружающим их лицам всю невозможность совместных действий, направленных к одной и той же цели. В Мессине Ричард начал ряд торжеств и праздников и своими поступками поставил себя в сложное положение по отношению к норманнам. Он хотел распоряжаться как полновластный повелитель страны, причем английские рыцари позволяли себе насилия и произвол. В городе не замедлило вспыхнуть движение, которое угрожало обоим королям; Филипп едва успел потушить восстание, явившись примиряющим посредником между двух враждебных сторон. Было еще одно обстоятельство, которое поставило Ричарда в сложное положение как по отношению к французскому, так и германскому королям, это притязания его на норманнскую корону. Наследница норманнской короны, дочь Рожера и тетка Вильгельма II, Констанца, вышла замуж за сына Фридриха Барбароссы Генриха VI, будущего германского императора; таким образом германские императоры этим брачным союзом узаконили свои притязания на норманнскую корону. Между тем Ричард по прибытии в Сицилию заявил свои притязания на норманнские владения. Фактически он обосновывал свое право тем, что за умершим Вильгельмом II была замужем Иоанна, дочь английского короля Генриха II и сестра самого Ричарда. Временный узурпатор норманнской короны, Танкред, держал в почетном заключении вдову Вильгельма. Ричард потребовал выдать ему сестру и заставил Танкреда дать ему выкуп за то, что английский король оставил за ним фактическое обладание норманнской короной. Этот факт, возбудивший вражду между английским королем и германским императором, имел большое значение для всей последующей судьбы Ричарда. Все это ясно показало французскому королю, что ему не удастся действовать по одному плану с королем английским. Филипп считал невозможным, ввиду критического положения дел на Востоке, оставаться в Сицилии и ожидать английского короля; в марте 1191 года он сел на корабли и переправился в Сирию. Главная цель, к которой стремился французский король, был город Птолемаида. Этот город в течение времени от 1187-1191 годов был главным пунктом, на котором сосредоточивались виды и надежды всех христиан. С одной стороны к этому городу направлялись все силы христиан, с другой-сюда стягивались мусульманские полчища. Весь Третий поход сосредоточился на осаде этого города; когда весной 1191 года прибыл сюда французский король, казалось, что главное направление дел дадут французы. Король Ричард не скрывал, что он не желает действовать заодно с Филиппом, отношения к которому особенно охладели после того, как французский король отказался от женитьбы на его сестре. Флот Ричарда, отплывшего из Сицилии в апреле 1191 года, был захвачен бурей, и корабль, на котором ехала новая невеста Ричарда, принцесса Беренгария Наваррская, был выброшен на остров Кипр. Остров Кипр находился в это время во власти Исаака Комнина, который отложился от византийского императора того же имени. Исаак Комнин, узурпатор Кипра, не различал друзей и врагов императора, а преследовал свои личные эгоистические интересы; он объявил своей пленницей невесту английского короля. Таким образом, Ричард должен был начать войну с Кипром, которая была для него непредвиденна и неожиданна и которая потребовала от него много времени и сил. Завладев островом, Ричард заковал в серебряные цепи Исаака Комнина; начался ряд торжеств, сопровождавших триумф английского короля. Впервые английская нация приобрела территориальное владение на Средиземном море. Но само собою разумеется, что Ричард не мог рассчитывать на долгое обладание Кипром, который находился на таком большом расстоянии от Британии. В то время, когда Ричард праздновал на Кипре свою победу, когда он устраивал торжество за торжеством, на Кипр прибыл потерявший свои владения король Иерусалима Ги де Лузиньян. Ги де Лузиньян, прибывший на Кипр, чтобы заявить знаки преданности английскому королю, увеличил блеск и влияние Ричарда, который и продал ему остров Кипр. Побуждаемый Ги де Лузиньяном, Ричард оставил наконец Кипр и прибыл к Акре, где два года вместе с другими христианскими князьями принимал участие в бесполезной осаде города. Сама идея осады Акры была в высшей степени непрактична и прямо бесполезна. В руках христиан были еще приморские города Антиохия, Триполи и Тир, которые и могли обеспечивать им сообщение с Западом. Эта идея бесполезной осады была внушена эгоистическим чувством таких интриганов, как Ги де Лузиньян. В нем возбуждало зависть, что в Антиохии был свой князь, Триполи-владел другой, в Тире сидел Конрад из дома герцогов Монферратских, а у него, иерусалимского короля, не было ничего, кроме одного имени. Этой чисто эгоистической целью и объясняется его приезд к английскому королю на остров Кипр, где он щедро расточал перед Ричардом заявления чувств преданности и старался расположить в свою пользу английского короля. Осада Акры составляет роковую ошибку со стороны деятелей Третьего крестового похода; они бились, тратили время и силы из-за небольшого клочка земли, в сущности никому не нужного, бесполезного, которым хотели наградить Ги де Лузиньяна. Большим несчастьем для всего крестового похода было то, что в нем вместе с английским и французским королем не мог принять участия старый тактик и умный политик Фридрих Барбаросса. Узнав о положении дел на Востоке, Фридрих I начал готовиться к крестовому походу; но он начал дело не так, как другие. Он отправил посольства к византийскому императору, к иконийскому султану и к самому Саладину. Отовсюду были получены благоприятные ответы, ручавшиеся за успех предприятия. Если бы в осаде Акры участвовал Фридрих Барбаросса, ошибка со стороны христиан была бы им устранена. Дело в том, что Саладин обладал отличным флотом, который доставлял ему из Египта все припасы, а войска шли к нему из середины Азии-из Месопотамии; само собою разумеется, что при таких условиях Саладин мог успешно выдержать самую продолжительную осаду приморского города. Вот почему все сооружения западных инженеров, башни и тараны, все напряжение сил, тактики и ума западных королей-все пошло прахом, оказалось несостоятельным в осаде Акры. Фридрих Барбаросса внес бы в дело крестового похода идею практики и, по всему вероятию, направил бы свои силы туда, куда следовало: войну нужно было вести внутри Азии, ослаблять силы Саладина внутри страны, где находился самый источник пополнения его войск. Крестовый поход Фридриха Барбароссы был предпринят с соблюдением всех мер предосторожности, обеспечивавших возможно меньшую потерю сил на пути через византийские владения. Фридрих заключил предварительно с византийским императором договор в Нюрнберге, вследствие которого ему предоставлялся свободный проход через имперские земли и обеспечивалась доставка съестных припасов по установленным заранее ценам. Нет сомнения, что новое движение латинского Запада на Восток немало тревожило византийское правительство; в виду неспокойного состояния Балканского полуострова, Исаак Ангел был заинтересован в точном соблюдении договора. Еще крестоносцы не двинулись в поход, как в Византии получено было секретное донесение из Генуи о приготовлениях к походу на Восток. «Я уже известился об этом,-писал в ответ Исаак,-и принял свои меры». Поблагодарив Бодуэна Гверцо за эти известия, император продолжает: «И на будущее время имей радение доводить до нашего сведения, что узнаешь и что нам важно знать». Само собой разумеется, несмотря на внешние дружественные отношения, Исаак не доверял искренности крестоносцев, и в этом нельзя винить его. Сербы и болгары не только были в то время на пути к освобождению от власти Византии, но угрожали уже византийским провинциям; не скрываемые отношения с ними Фридриха были во всяком случае нарушением данной верности, хотя и не предусмотрены были нюрнбергскими условиями. Для Византии весьма хорошо известны были намерения Фридриха завладеть далматинским побережьем и соединить его с землями сицилийской короны. Хотя Фридрих отверг, будто бы, предложения славян безопасно провести его по Болгарии и не вступил с ними в наступательный против Византии союз, но византийцам вполне естественно было сомневаться в чистоте его намерений; притом, едва ли справедливо, что предложения славян были позже отвергнуты. 24 мая 1189 года император Фридрих I Барбаросса вступил в пределы Венгрии. Хотя король Бела III лично не решился участвовать в крестовом походе, он оказывал Фридриху знаки искреннего расположения. Не говоря уже о ценных подарках, предложенных императору, он снарядил отряд в 2 тысячи человек, который оказал немалую пользу крестоносцам знанием местных условий и выбором путей. Через пять недель крестоносцы были уже на границе владений византийского императора. Прибыв в Браничев 2 июля, они в первый раз вступили с чиновниками императора в прямые отношения, которые сначала казались, впрочем, удовлетворительными. Из Браничева лучшая дорога к Константинополю шла по долине Моравы к Нишу, потом на Софию и Филиппополь. Греки, будто бы, не хотели вести латинян этим путем и умышленно испортили его; но люди из угорского отряда, хорошо знавшие пути сообщения, убедили крестоносцев настоять на выборе именно этой дороги, которую они взялись исправить и сделать проезжей вопреки желанию греков. Заметим здесь, прежде всего, что крестоносцы держали путь по землям, едва ли тогда вполне принадлежавшим Византии. Течение Моравы, всего вероятней, было уже спорным между греками и сербами, иначе говоря, здесь не было тогда ни византийской, ни другой администрации. Шайки разбойников на собственный страх нападали на мелкие отряды крестоносцев и без подстрекательства византийского правительства. Нужно, с другой стороны, иметь в виду, что крестоносцы и сами не церемонились с теми, кто попадал в их руки: на страх другим, захваченных с оружием в руках они подвергали страшным истязаниям. Около 25 числа июля к Фридриху явились послы Стефана Немани, а по прибытии в Ниш 27 числа император принимал и самого великого жупана Сербии. Здесь же, в Нише, велись переговоры с болгарами. Ясно, что в Нише не оставалось уже византийских властей, иначе они не допустили бы Стефана Неманю до личных объяснений с германским императором, которые во всяком случае не клонились в пользу Византии. И если крестоносцы на пути от Браничева до Ниша и потом до Софии подвергались неожиданным нападениям и терпели урон в людях и обозе, то, по справедливости говоря, византийское правительство едва ли должно нести за это ответственность. Нужно только удивляться, почему оно ни разу не сделало соответствующего заявления Фридриху I и не обратило его внимания на положение дел на полуострове. Сербы и болгары предлагали крестоносцам в сущности одно и то же-союз против византийского императора, но в награду за то требовали признания нового порядка на Балканском полуострове. Мало того, славяне готовы были признать над собою протекторат западного императора, если он согласится обеспечить за сербами сделанные ими за счет Византии завоевания и присоединить Далмацию и если Асеням предоставлена будет Болгария в бесспорное владение. В частности, великий жупан Сербии просил согласия императора на брак своего сына с дочерью герцога Бертольда, владетеля Далмации. Хотя не было тайной, что с этим брачным проектом соединялись виды на перенесение владетельных прав над Далмацией на дом Немани, тем не менее согласие Фридриха было получено. Это обстоятельство, в соединении с новыми переговорами, имевшими место между германским императором и славянскими вождями, позволяет выставить некоторые сомнения против показания Ансберта, будто ответ Фридриха в Нише был определенно отрицательного свойства. Имея действительной целью крестовый поход, Фридрих, может быть, из осторожности и по нежеланию впутываться в новые сложные отношения, уклонялся от прямого и решительного ответа на предложения славян. Но мы увидим далее, что славянский вопрос не раз еще заставлял его задумываться и колебаться. Будь на месте Фридриха Роберт Гвискар, Боэмунд или Рожер, события приняли бы совершенно иной оборот и предложения славянских князей, вероятно, были бы оценены. Нет причины не доверять словам Никиты Хониата, который обвиняет в недальновидности и обычной небрежности тогдашнего логофета дрома (Иоанна Дука) и Андроника Кантакузина, на ответственности которых лежало провести крестоносное ополчение. Взаимное недоверие и подозрения питались не только тем, что крестоносцы не получали иногда подвоза припасов, но и слухами, что опаснейший проход, ведущий через Балканские горы на Софию к Филиппополю, занят вооруженным отрядом. Конечно, нельзя не видеть нарушения нюрнбергского договора в тех мерах, какие принимало византийское правительство, чтобы задержать движение крестоносцев: порча дорог, блокада перевалов и снаряжение наблюдательного отряда; но оно старалось объяснить свои предосторожности и выражало открытое неудовольствие отношениями Фридриха с возмутившимися сербами и болгарами. Так, когда еще крестоносцы были около Ниша, к ним явился Алексей Гид, который высказал строгое порицание губернатору Браничева и обещал все устроить по желанию Фридриха, если только сам он запретит войскам грабить окрестные селения, прибавляя, что германцы не должны иметь никаких подозрений относительно вооруженного отряда, стерегущего перевалы, ибо это мера предосторожности против жупана Сербии. Когда крестоносцы продвигались к главнейшему перевалу, ведущему в филиппопольскую равнину, трудности путешествия увеличивались для них все более и более. Мелкие отряды беспокоили их неожиданными нападениями в опаснейших местах, вследствие чего крестоносное ополчение шло медленно и в боевом порядке. Германское посольство, отправленное в Константинополь, по слухам, принято было недостойнейшим образом. Чем ближе крестоносцы подходили к Македонии, тем сильнее росло неудовольствие их против греков. Полтора месяца шли они от Браничева до Софии; как натянуты были отношения между греками и германцами, можно судить из того, что когда последние 13 августа достигли Софии, то нашли город оставленным жителями; само собой разумеется, здесь не было ни византийских чиновников, ни обещанных припасов. 20 августа крестоносцы держали путь через последний перевал, который был занят греческим отрядом; последний, однако, отступил, когда крестоносцы собрались проложить дорогу с оружием в руках. К Филиппополю крестоносцы подошли уже в качестве врагов империи, и с тех пор до конца октября отдельные вожди делали нападения на города и села и вели себя в греческой земле совершенно как неприятели. Если нельзя оправдывать правительство Исаака Ангела за недоверие к крестоносцам, то и поступки последних не могут быть названы благовидными. Не доверяя грекам, Фридрих пользовался услугами угорских проводников и сербского отряда. Как бы крестоносцы ни желали доказать свою правоту, нельзя упускать из виду и показаний лиц, для которых не было повода скрывать настоящее положение дел. Фридрих не прерывал отношений со славянами, которые служили ему во все время перехода через Болгарию, хотя он не мог не знать, что это питало подозрительность Исаака Ангела. Осенью 1189 года, со времени занятия крестоносцами Филиппополя, еще более должно было усилиться взаимное раздражение, так как византийский наблюдательный отряд неоднократно имел столкновения с крестоносцами, а последние занимали вооруженной рукой города и селения. Тем не менее и к концу осени положение не разъяснилось, между тем Фридриху опасно было пускаться в дальнейший путь через Малую Азию, не заручившись точными и верными обещаниями со стороны греческого императора. Для разъяснения отношений отправлено было в Константинополь новое посольство, которому поручено было сказать приблизительно следующее: «Напрасно греческий император не позволяет нам идти вперед; никогда, ни теперь, ни прежде, мы не замышляли зла против империи. Сербскому князю, врагу греческого императора, который являлся к нам в Ниш, мы никогда не давали в бенефицию ни Болгарию, ни другую землю, подвластную грекам, и ни с одним королем или князем не замышляли ничего против греческой империи». Этому второму посольству удалось выручить, не без больших, однако, хлопот, первое, ранее того отправленное в Константинополь. Все послы возвратились в Филиппополь 28 октября. На следующий день, в торжественном собрании вождей, послы делали донесение о том, что они испытали в Константинополе, и рассказывали обо всем, что они видели и слышали. «Император не только весьма дурно обращался с нами, но безо всякого стеснения принимал посла от Саладина и заключил с ним союз. А патриарх в своих проповедях, говоренных по праздничным дням, называл псами Христовых воинов и внушал своим слушателям, что самый злой преступник, обвиненный даже в десяти убийствах, получит разрешение от всех грехов, если убьет сотню крестоносцев». Собрание выслушало такое донесение перед тем, как были введены послы византийского императора. Нет ничего удивительного, что переговоры не могли быть дружелюбны, на высокомерные требования крестоносцев греческие послы отказались отвечать. До чего могли доходить греки и крестоносцы в чувстве взаимного раздражения и подозрительности, показывает, между прочим, следующий случай. Значительный отряд крестоносцев, совершив нападение на Градец, был поражен странными изображениями, найденными в церквах и в частных домах: на картинах были изображены латиняне с сидящими у них на спинах греками. Это так ожесточило крестоносцев, что они предали огню и церкви, и дома, перебили население и без сожаления опустошили всю эту область. Вероятнее всего, латиняне рассвирепели при взгляде на картины страшного суда, в которых местные живописцы, для известных целей, могли пользоваться и западными типами. Обычай во всяком случае извинительный, если бы ненависть и нетерпимость латинян к грекам и без того не достигла крайних пределов. Византийское правительство имело полное основание предполагать, что сербский князь действует в союзе с Фридрихом, и было бы весьма трудно доказать то, что Фридрих не обнадеживал Стефана Неманю в его честолюбивых замыслах. В то время, когда крестоносцы угрожали уже самой столице греческой империи (Адрианополь и Димотика были в руках крестоносцев), тыл их, защищенный сербскими войсками, был в полной безопасности, так что они нашли возможным перевести филиппопольский гарнизон в Адрианополь. Летописцы много раз упоминают о послах сербского великого жупана и об отношениях крестоносцев со славянами. Известно, что труднее всего было удовлетворить притязания Стефана Немани на Далмацию-обстоятельство, которое могло вовлечь Фридриха в неприятные столкновения с норманнами и уграми. Не лишено значения, что каждый раз выдвигается в переговорах с сербами герцог Бертольд, тот самый, дочь которого была обещана за сына Стефана Немани. В трудные минуты, когда терялась всякая надежда на соглашение с византийским императором, помощь славян была для крестоносцев истинным благом, которым они не могли пренебрегать на случай окончательного разрыва с греками. Но так как все же оставались некоторые признаки, что греческий император также опасается разрыва, то славянские посольства выслушивались по обычаю милостиво, принимаемы были на службу небольшие отряды из сербов, к решительным же мерам Фридрих опасался прибегнуть во все время своего пребывания на Балканском полуострове и самые мелочные факты и указания этого рода весьма любопытны. В начале ноября, когда крестоносцы приближались к Адрианополю, король Бела III потребовал возвращения своего отряда назад, и 19 ноября венгры решительно заявили, что не могут более оставаться с крестоносцами. Не нужно искать других объяснений этому поступку со стороны венгерского короля, кроме недовольства на переговоры со славянами. Ясно, что Фридрих, попав в Болгарию, задался новыми планами и что отношения его со славянскими вождями совсем не входили в соображения венгерского короля, который относительно славянского вопроса стоял, конечно, на стороне Византии. На тогдашнее положение дел проливает свет донесение клирика Эбергарда, посла императора Фридриха к венгерскому королю, возвратившегося, между прочим, с письмом от последнего для Исаака. Письмо, правда, не заключало в себе ничего важного: в нем Бела выставлял на вид Исааку, какие опасности может навлечь на империю его строптивость с крестоносцами. Но посол мог личными наблюдениями иллюстрировать содержание письма и дать ему совершенно новое объяснение: «Король,-говорил он,-весьма смущен и поражен победоносными успехами крестоносцев и внесенным ими в греческую землю опустошением. Когда получена была весть об опустошении крестоносцами округа Димотики, король совсем переменился в обращении с послом. С тех пор он уже не был так добр и милостив, как прежде: посол не получал более ни кормовых, ни карманных из королевской камеры». Между другими новостями тот же клирик Эбергард сообщил, что, проезжая по Болгарии, он нашел разрытыми все могилы крестоносцев, умерших на пути, и что трупы вытащены из гробов и валяются по земле. К началу 1190 года крестоносцы продолжали еще обмениваться посольствами с греческим императором, но никакого соглашения не смогли достигнуть. Фридрих, кажется, серьезно думал воспользоваться услугами Петра, вождя болгар, который предлагал выставить к весне 40 тысяч болгар и куман, с каковым подкреплением можно было бы сделать попытку проложить путь в Малую Азию и помимо согласия греков. Но германский император должен был за это не только признать свободу Болгарии, но и обеспечить за Петром императорский титул. Понимая важность положения и ответственность за подобный шаг, Фридрих все-таки не отказывался от предложения Петра и старался предварительно оценить все средства, какие ему могли бы доставить славяне. Так, 21 января 1190 года, с одной стороны, он вел переговоры с послами византийского императора, с другой, осведомлялся через посредство герцога Далмации о намерениях и расположении Стефана Немани. На последнего нельзя было возлагать много надежд, так как он начал в это время вести войну на собственный страх и занят был предприятиями на границе Сербии и Болгарии. Есть возможность объяснить до некоторой степени мотивы, по которым Фридрих и в январе 1190 года колебался еще принять на себя задачу разрешения славянского вопроса, на которую наталкивали его обстоятельства. Для него оставалась еще надежда, устранив помощь славян, которая сопряжена была с неприятными и тяжелыми обязательствами, получить к весне помощь из Европы. В этих соображениях он писал к своему сыну Генриху: «Поелику я не надеюсь совершить переправу через Босфор, разве только получу от императора Исаака избраннейших и родовитых заложников или подчиню своей власти всю Романию, то я прошу твое королевское величество послать нарочитых послов в Геную, Венецию, Антиохию и Пизу и в другие места и отправить на кораблях вспомогательные отряды, чтобы они, подоспев к Цареграду в марте месяце, начали осаду города с моря, когда мы окружим его с суши». К середине февраля отношения, однако, уладились: 14 февраля в Адрианополе Фридрихом были подписаны условия, на которых византийский император соглашался дозволить крестоносцам переправу в Малую Азию. Пребывание Фридриха I в Болгарии во всяком случае было не бесполезно для болгар и сербов. Первые, поощряемые германским императором, нарушили мир, заключенный прежде с греками, и, хотя обманулись в надежде теснить греков заодно с немцами, тем не менее не без выгоды для себя воспользовались замешательством в Константинополе и в последующей борьбе с Византией приняли решительно наступательные действия. Сербы, значительно распространив в то же время свои владения к северо-востоку от Моравы и к юго-западу до Софии, пришли к сознанию важности одновременных действий с болгарами: они заключили союз с Петром и Асенем и вели с тех пор одно и то же с ними дело. Как бы уклончивы ни были обещания Фридриха I, все же он не прерывал переговоров со славянами и питал в них враждебное к Византии настроение. Пусть он не заключал ни с болгарами, ни с сербами договора, который обязывал бы тех и других выставить к весне 60 тысяч войска (со стороны болгар 40 и от сербов 20 тысяч); но войска были собраны и без участия крестоносцев начали отвоевывать у Византии города и области. Движение крестоносцев сопровождалось всеми последствиями неприятельского вторжения, вызвав в Болгарии новое недовольство византийским правительством: беглые, голодные, лишенные домов и достатка поселяне должны были пристать к болгарским или сербским вождям. В мае 1189 года Фридрих Швабский, третий сын Барбароссы, покинул Регенсбург и во главе отличной армии, преодолев враждебность византийского императора Исаака Ангела, направился в Малую Азию, чтобы присоединиться к отцу. Переправа крестоносцев через Босфор началась 25 марта 1190 года. Путь Барбароссы шел по западным областям Малой Азии, частью разоренным вследствие войн с сельджуками, частью занятым этими последними. Тюркские отряды беспокоили крестоносцев и заставляли их постоянно быть настороже. В особенности христиане страдали от недостатка продовольствия и корма для вьючных животных. В мае они подошли к Иконии, одержали значительную победу над сельджуками и вынудили их дать провиант и заложников. Но в Киликии немецкое войско постигло несчастье, погубившее все их предприятие. Когда Барбаросса приблизился к землям Киликийской Армении, князь Армении Левон направил ему навстречу посольский эскорт. Но, 10 июня 1190 года, Фридрих Барбаросса, не то купаясь, не то пытаясь переправиться через реку Каликаднус близ Селевкии, внезапно утонул. Второе армянское посольство, возглавляемое почтенным епископом и писателем Нерсесом из Лампрона, прибыло слишком поздно, чтобы застать императора в живых, и возвратилось в Тарс уже с сыном императора, Фридрихом Швабским, священнослужителями и германским войском. Смерть Фридриха Барбароссы, который дал торжественную клятву вознаградить верность Левона королевской короной, грубо отрезвила армян. Однако Левон оказал крестоносцам всяческую поддержку: его войска принимали участие в осаде Акры, а до этого он присоединился к английскому королю Ричарду Львиное Сердце в завоевании Кипра. Значение Барбароссы вполне оценил Саладин и со страхом ожидал его прибытия в Сирию. На самом деле, Германия, казалось, готова была поправить все ошибки прежних походов и восстановить на Востоке достоинство немецкого имени, как неожиданный удар уничтожил все добрые надежды. Часть немецкого отряда отказалась от продолжения похода и возвратилась морским путем в Европу, другая часть под предводительством герцога Фридриха Швабского в начале октября 1190 года соединилась с христианским войском под Акрой, где сильно поредевшим от малярии остаткам германских крестоносцев не пришлось играть важной роли. Останки своего отца он в ходе похода частично оставил в Тарсусе, Антиохии и Тире. Спустя несколько месяцев после прибытия в Акру Фридрих Швабский умер 20 января 1191 года от малярии, после чего последние участники германского похода покинули Святую землю. С 1188 по 1191 годы христианские князья приходили под стены Акры в одиночку; не было ни одного раза, когда бы все наличные силы христиан, приходившие с Запада, сосредоточились здесь в одно время. Часть христиан, прибывшая под Акру, погибала под ударами мусульман, от болезней и голода; ее заменял другой отряд и в свою очередь подвергался той же участи. Кроме этого для христиан представлялась масса других затруднений, которые тяжело отзывались на ходе всего дела. Христиане осаждали город с моря-единственная часть города, на которую они могли направить свои осадные орудия. Внутренняя часть была занята войсками Саладина, который удобно и легко сносился с Месопотамией, служившей для него источником пополнения его военных сил. Таким образом, христиане приходили под Акру поодиночке, подставляя себя под удары мусульман, никогда не соединяли своих сил, между тем как Саладин постоянно обновлял свои войска свежими приливами мусульман из Месопотамии. Ясно, что христиане находились в весьма неблагоприятных условиях, Саладин мог долго и энергично отстаивать Акру. Кроме того, для осады города нужен был строительный лес; который христиане вблизи нигде не могли достать-его они должны были доставлять из Италии. В войне попеременно получали перевес то итальянцы, в особенности приморские города-Венеция, Генуя и Пиза, торговые интересы которых на Востоке заставляли их принимать большое участие в деле крестовых походов, то французы, то немцы, то англичане-смотря по тому, какой народ в данный момент был в более значительном количестве. К этому неудобному положению присоединилось еще соперничество восточных вождей. Ги де Лузиньян был во вражде с Конрадом Монтферратским. Их соперничество разделило и крестоносный лагерь на две враждебные партии: итальянские народы сосредоточились около тирского князя, англичане приняли сторону Ги. Таким образом, дело при Акре не только по своей цели, но и по отношению между народами, участвовавшими в нем, не могло окончиться благоприятным образом для христиан. Неудобства в доставке леса замедляли предприятие, а несвоевременная доставка, а иногда и недостаток съестных припасов, голод и моровая язва ослабили христианское войско. Летом 1191 года под Акру пришли французский и английский короли, на которых восточные христиане возлагали большие надежды. Кроме этих двух королей, пришло еще одно коронованное лицо-герцог Австрийский Леопольд V. Теперь можно было ожидать, что дело пойдет надлежащим путем, по определенному плану. Но, к сожалению, такого плана не было выработано представителями христианских наций. Личные отношения французского и английского королей, наиболее важных лиц по своим военным силам, выяснились еще в Мессине: они расстались если не врагами, то и не друзьями. Когда же Ричард завладел Кипром, французский король предъявил претензии на часть завоеванного острова в силу договора, заключенного между ними еще во время сборов в поход-договора, по которому оба короля обязались разделять между собою поровну все земли, которые они завоюют на Востоке. Ричард не признавал за французским королем прав на Кипр: «Договор-говорил он-касался только земель, которые будут завоеваны у мусульман». Под Акрой недоразумения двух королей получили более острый характер. Ричард еще находясь на Кипре, высказался в пользу Ги де Лузиньяна; Филипп Август встал на сторону Конрада Монтферратского, который, может быть, приобрел симпатии французского короля геройской защитой Тира, но может быть, в этом случае Филиппом руководила личная неприязнь к Ричарду. Таким образом, ни французский, ни английский король не были способны соединить свои силы и действовать по одному плану. Личные характеры королей также разъединяли их. Рыцарский характер Ричарда был весьма сочувствен для Саладина; тотчас обнаружились симпатии между мусульманским повелителем и английским королем, они начали обмениваться посольствами, оказывать друг другу знаки внимания. Такое поведение Ричарда отозвалось неблагоприятным образом на его авторитете среди христиан; в войске утвердилась мысль, что Ричард готов их предать. Таким образом, в Ричарде была парализована вся его сила, вся мощь и энергия; в то же время французский король не обладал личной энергией настолько, чтобы перенести на себя главное направление осады. Таким образом все преимущества, все благоприятные условия были на стороне Саладина. В июле Акра была доведена до истощения, и гарнизон начал договариваться о сдаче. Саладин не прочь был заключить мир, но со стороны христиан были предложены слишком суровые условия: христиане потребовали сдачи Акры, мусульманский гарнизон города получит свободу только тогда, когда христианам будут возвращены Иерусалим и другие завоеванные Саладином области; кроме того, Саладин должен был дать 2 тысячи заложников из знатных мусульман. Саладин, по-видимому, соглашался на все эти условия. Христианские князья, ввиду скорой сдачи города, стали зорко следить за тем, чтобы в город не были доставляемы съестные припасы. 12 июля 1191 года Акра была сдана христианам. Исполнение предварительных условий мира скоро встретило препятствие. Между тем, при занятии Акры среди христиан имели место весьма тяжелые недоразумения. Герцог Австрийский Леопольд V, завладев одной из стен города, выставил австрийское знамя: Ричард велел сорвать его и заменить своим; это было сильным оскорблением для всего немецкого войска; с этого времени Ричард приобрел себе в лице Леопольда V непримиримого врага. Кроме того, западные князья поставили себя в сложное отношение к туземному населению города. При занятии Акры оказалось, что значительная часть городского населения состояла из христиан, которые под владычеством мусульман пользовались различного рода привилегиями. По освобождении Акры от мусульман как французы, так и англичане хотели захватить побольше власти в городе и начали притеснять население; короли не заботились о том, чтобы были исполнены со стороны мусульман другие пункты договора. Французский король дошел до крайнего раздражения; неприязнь Филиппа к Ричарду раздувала слухи о том, что английский король замышляет продать все христианское войско мусульманам и даже готовится посягнуть на жизнь Филиппа. Раздраженный Филипп оставил Акру и отправился домой. Само собою разумеется, что преждевременное возвращение французского короля наносило чувствительный ущерб делу крестового похода. Главная роль оставалась за Ричардом, который со своим пылким рыцарским характером, лишенный политического чутья, являлся слабым соперником Саладина, умного и хитрого политика. Во время осады Акры бременские и любекские купцы по примеру других военно-религиозных орденов, возникших во время Первого крестового похода, устроили на свои средства братство, которое имело целью оказывать помощь бедным и больным немцам. Герцог Фридрих Швабский принял это братство под свое покровительство и ходатайствовал в его пользу папскую грамоту. Это учреждение впоследствии получило военный характер и стало известно под именем Тевтонского ордена. Франки отправились в путь 23 августа вдоль сирийского побережья. Они перешли реку Акры и в первый же день прибыли в Хайфу. Три дня спустя они покинули Хайфу и расположились в ущельях Атлита. «Тамплиеры составляли авангард, а госпитальеры-арьергард. Тем, кто видел, как они выстраивают отряды, они казались людьми, хорошо знающими свое дело, и войско конвоировалось лучше, чем в первый день». 7 сентября, миновав лес, армия крестоносцев приблизилась к Арсуфу. На этом переходе тамплиеры шли впереди, а госпитальеры замыкали движение под прицелами сарацинских арбалетчиков. Войско крестоносцев под началом Ричарда предприняло марш на юг по побережью Сирии к городу Арсуф. Выйдя из служившего им прикрытием леса, латинянам за один день приходилось как-то покрыть расстояние в 10 км, что немало, учитывая то обстоятельство, что они находились под постоянными атаками противника. Стремясь по возможности обезопасить свои силы от «огня» мусульманских конных лучников, Ричард построил их в формировании наподобие «коробочки». Рыцарей с их конями прикрывал барьер из пехотинцев. Риску подвергались только всадники военных орденов. Тамплиеры шли в авангарде, тогда как госпитальерам выпала роль замыкающих в колонне. Под палящим зноем и под дождем стрел конных лучников мусульман крестоносцы медленно продвигались к цели. В какой-то момент госпитальеры не выдержали-они теряли слишком много лошадей-и ударили на наседавшего врага. Ричард сумел своевременно правильно отреагировать на изменение ситуации, двинул в бой остальные силы и довершил день победой над противником. Армия крестоносцев продолжала свой путь к Иерусалиму. Пройдя пустыню, крестоносцы чувствовали себя измотанными. Цель была достигнута, осталось выжить арабов из города. Долгая осада изнуряла воителей и были крохотные результаты-часть города была в их руках. Ричард понимал, что им не хватит сил и попросил перемирия, но Саладин отказался, он согласился только на одно условие-армии европейцев уходят, и паломникам разрешается посещать Гроб Господень. Филипп, приехавший во Францию, начал мстить английскому королю в его французских владениях. Английским королевством управлял тогда брат Ричарда Иоанн (будущий английский король Иоанн Безземельный), с которым Филипп вошел в отношения. Действия Филиппа, направленные во вред Ричарду, были прямым нарушением договора, заключенного ими во время сборов к крестовому походу. По этому договору французский король во все время отсутствия английского короля не имел права нападать на его владения и мог объявить ему войну только спустя 40 дней после возвращения Ричарда из похода. Излишне говорить о том, что нарушение договора со стороны Филиппа и его посягательства на французские владения Ричарда должны были вредно влиять на дух английского короля. Ричард, оставаясь в Акре, ожидал исполнения со стороны Саладина остальных пунктов мирного договора. Саладин отказался возвратить Иерусалим, не освобождал пленников и не платил военных издержек. Тогда Ричард сделал один шаг, который напугал всех мусульман и который должен считаться самым характерным для той печальной славы, которую приобрел Ричард на Востоке. Ричард велел заколоть до 2 тысяч знатных мусульман, которые находились в его руках в качестве заложников. Такого рода факты были необычным явлением на Востоке и вызвали со стороны Саладина только озлобление. Саладин не замедлил ответить тем же. Ричард не предпринял никаких решительных и правильных действий против Саладина, а ограничился мелкими нападениями. Эти наезды с целью грабежа характеризуют, правда, рыцарское время, но в приложении к главе крестоносного ополчения, который представляет интересы всей христианской Европы, обличали только неумение взяться за дело. Раз Саладин пожертвовал Акрой, христиане не должны были допустить его укрепиться в другом месте, а должны были тотчас идти на Иерусалим. Но Гвидо Лузиньян, этот номинальный король без королевства, вражду которого к Конраду Монтферратскому можно объяснить только завистью, уговаривал Ричарда очистить от мусульман прежде всего береговую полосу; Гвидо Лузиньяна поддерживали также и венецианцы, преследовавшие торговые цели: для них было удобнее, чтобы приморскими городами владели христиане, а не мусульмане. Ричард, поддавшись этому влиянию, двинулся из Акры на Аскалон-предприятие совершенно бесполезное, которое было внушено торговыми интересами итальянских городов и честолюбием Гвидо. Сам Саладин не ожидал подобного бессмысленного шага со стороны Ричарда; он решился на экстренное средство; велел срыть крепкие стены Аскалона и превратить в груду камней сам город. Всю осень 1191 и весну 1192 года Ричард стоял во главе крестоносного ополчения. Все это время он потерял в преследовании ложных планов и ненужных задач и дал понять своему талантливому противнику, что тот имеет дело с человеком весьма недальновидным. Не раз для Ричарда представлялась совершенно ясно задача-идти прямо на Иерусалим; само войско его сознавало, что оно не исполнило еще своей задачи и побуждало короля к тому же. Три раза он был уже на пути к Иерусалиму, три раза сумасбродные идеи заставляли его останавливать марш и двигаться назад. К началу 1192 года в Азию пришли известия из Франции, которые сильно подействовали на Ричарда. В то же самое время на Востоке имел место один факт, который внушил Ричарду опасения за исход предприятия. Конрад Монферратский понимал, что при бестактности Ричарда, едва ли христианам удастся победить Саладина, начал переговоры с последним, выговаривал у него для себя Тир и Акру и обещал за это соединиться с ним и одним ударом уничтожить Ричарда. Тогда Ричард, поставленный в высшей степени затруднительное положение делами на Востоке и беспокоясь за свои английские владения, которым угрожал французский король, употребил все средства для того, чтобы войти в отношения с Саладином. В мечтательном самообмане он составил вполне неосуществимый план. Он предложил Саладину соединиться с ним узами родства: предлагая выдать свою сестру Иоанну за брата Саладина Малек-Аделя. Идея в высшей степени мечтательная и не могущая удовлетворить никого. Если бы даже и мог состояться подобного рода брак, то он не удовлетворял бы христиан; земли, священные для них, по-прежнему оставались бы в руках мусульман. Наконец, Ричард, который, оставаясь в Азии, рисковал потерять свою корону, заключил 1 сентября 1192 года договор с Саладином. Этот постыдный для чести Ричарда мир оставлял за христианами небольшую береговую полосу от Яффы до Тира, Иерусалим оставался во власти мусульман, Святой крест не возвращен. Саладин даровал христианам мир на три года. В это время они могли свободно приходить на поклонение святым местам. Через три года христиане обязывались войти в новые соглашения с Саладином, которые, само собой разумеется, должны были быть хуже предыдущих. Этот бесславный мир лег тяжелым обвинением на Ричарда. Современники подозревали его даже в измене и предательстве; мусульмане упрекали его в чрезмерной жестокости. В октябре 1192 года Ричард оставил Сирию. Для него, однако, возвращение в Европу представляло немалые затруднения, так как у него везде были враги. После долгих колебаний он решился высадиться в Италии, откуда предполагал пробраться в Англию. Но в Европе его сторожили все враги, которых он немало нажил. Около Вены в Австрийском герцогстве он был узнан. По приказу Леопольда V он был схвачен рыцарем Георгом Роппельтом и заключен в замок Дюрнштейн в тюрьму, где содержался около двух лет. Только под влиянием римского папы и сильного возбуждения английской нации, он получил свободу. За его свободу Англия заплатила Леопольду V до 23 тонн серебра. Событиям Третьего крестового похода посвящен исторический роман Вальтера Скотта «Талисман», экранизированный в 1954 году американским режиссером Дэвидом Батлером («Ричард Львиное Сердце и крестоносцы»), а также в двух частях-«Ричард Львиное Сердце» (1992) и «Рыцарь Кеннет» (1993)-российским режиссером Евгением Герасимовым. Приквел к нему-роман Вальтера Скотта «Обрученная» (1825)-посвящен предшествующим походу событиям в Англии. Трилогия Симоны Вилар «Тень меча». Первая часть серии романов Жюльетты Бенцони «Рыцари» («Шевалье»)-«Тибо, или Потерянный крест». В фильме «Царство небесное» (2005) Ридли Скотта рассказывается о событиях, предшествовавших Третьему крестовому походу (с некоторыми историческими искажениями). Временам Третьего крестового похода посвящена компьютерная игра Assassin’s Creed. Третьему крестовому походу посвящена песня российского рок-исполнителя Radio Tapok «Песнь пустыни». Часть исторического цикла Шарон Кей Пенман о ранних Плантагенетах, в частности, романы «Львиное Сердце. Дорога на Утремер», «Львиное Сердце. Под стенами Акры» (2011) и «Королевский выкуп. Капкан для крестоносца», «Королевский выкуп. Последний рубеж» (2014) описывают участие Ричарда в Третьем крестовом походе и его пребывание в плену у коварного герцога Австрийского.
Ричард I Львиное Сердце (1157-1199)-король Англии, правивший с 1189 по 1199 год. Традиционно считается одним из величайших крестоносцев в истории средневековой Европы. Представитель династии Плантагенетов. Сын короля Генриха II и герцогини Алиеноры Аквитанской. Старший брат короля Джона Безземельного, с которым у Ричарда сложилась особая система отношений. У него также имелось другое прозвище (не столь известное, как Львиное Сердце)-Ричард Да-и-Нет, которое означало его лаконичность или же что его легко склонить в ту или другую сторону. Один из самых известных крестоносцев, большую часть своего правления провел за пределами Англии в крестовых походах и иных войнах, прославился как выдающийся полководец; однако при этом фактически страной в его отсутствие поочередно управляли Гийом Лоншан, Алиенора Аквитанская и Губерт Уолтер. Титулы: граф де Пуатье (1169-1189), герцог Аквитании (1189-1199), король Англии (1189-1199), герцог Нормандии (1189-1199), граф Анжуйский и Мэнский (1189-1199). Третий из пятерых сыновей Генриха II Английского и Алиеноры Аквитанской-Ричард родился 8 сентября 1157 года в Оксфорде, вероятно, в замке Бомонт. По легенде, кормилицей принца была Годирна, мать философа и богослова Александра Неккама, родившегося с ним в один день. Много лет спустя, став королем, Ричард назначил ей щедрую пенсию. В марте 1159 года была достигнута договоренность о браке Ричарда с одной из дочерей Рамона Беренгера IV, графа Барселоны. Однако этому союзу не суждено было осуществиться. Старший брат Ричарда, Генрих, был женат на Маргарите, дочери короля Франции Людовика VII. Несмотря на это, между королями Англии и Франции время от времени происходили конфликты. В 1168 году лишь усилиями папы римского Александра III было обеспечено перемирие между Генрихом II и Людовиком VII. В то время Генрих II предполагал разделить свое королевство между тремя своими сыновьями. Генрих (род. 1155) должен был стать королем Англии, также под его контроль переходили Анжу, Мэн и Нормандия. Ричарду предназначалась Аквитания и графство Пуату-фьефы его матери. Джеффри (род. 1158) получал Бретань через брак с Констанцией, наследницей провинции. 6 января 1169 года в Монмирае вместе с отцом и братьями Генрихом и Джеффри Ричард принес присягу феодальной верности Людовику VII как наследник Пуату и Аквитании. В тот же день было достигнуто соглашение о браке Ричарда и дочери Людовика Адель. Этот союз должен был скрепить договор о мире между королями Англии и Франции. Ричард воспитывался при дворе матери, Алиеноры Аквитанской, чьи личные владения были предназначены ему в наследство. Мать позаботилась о том, чтобы подданные ближе познакомились со своим сюзереном. На Пасху 1170 года было созвано большое собрание аристократии в Ньоре, на котором Алиенора именем своего сына отменила конфискации, наложенные Генрихом II на земли Аквитании, а также наделила привилегиями некоторые монастыри. В Пуатье на праздник Святой Троицы Ричарду во время пышной церемонии был присвоен символический титул аббата Сент-Илера. В Лиможе произошла интронизация Ричарда, во время которой он сочетался союзом с городом и герцогством, надев на палец кольцо святой Валерии, покровительницы этих мест. После того, как Ричард был увенчан диадемой, его опоясали мечом и надели рыцарские шпоры. Ритуал, сочиненный по случаю, предполагалось использовать для благословения всех последующих герцогов Аквитании. В Лиможе Ричард вместе с матерью заложил первый камень в основание строящейся церкви святого Августина. Затем Алиенора с сыном объехали домены всех своих вассалов, получивших льготы на собрании в Ньоре. Ричард был хорошо образован (он писал стихи на французском и окситанском языках) и очень привлекателен-ростом около 190 см, голубоглазый и светловолосый. Гордившаяся сыном Алиенора любовно называла его «мой пуатевинец». Больше всего Ричард любил воевать-с детства проявлял недюжинные политические и военные способности, был знаменит своей храбростью, умел брать верх над аристократами в своих землях. Он придавал большое значение церковным торжествам и, по рассказам современников, охотно участвовал в песнопениях, сопровождавших обряды, и даже руководил хором при помощи «голоса и жеста». Так же, как и его братья, Ричард боготворил свою мать и не ценил своего отца за пренебрежение ею. Высокий уровень куртуазной культуры при дворе Алиеноры в Пуатье, где при поддержке королевы процветала поэзия миннезингеров и трубадуров, в значительной степени повлиял на формирование его личности. В 1170 году старший брат Ричарда, Генрих, был коронован под именем Генриха III (в исторической литературе его обычно называют «Молодой король», чтобы не путать с Генрихом III, племянником «молодого» Генриха и Ричарда, сыном Иоанна), но фактически так и не получил реальной власти. В 1173 году Ричард вместе с братом Джеффри примкнул к мятежу Генриха Молодого против отца. По мнению хрониста Ральфа Коггсхоллского, именно Генрих Молодой, желавший править самостоятельно, по крайней мере, на части земель, переданных ему отцом, был подстрекателем восстания против Генриха II. Шестнадцатилетний же Ричард принял участие в мятеже лишь по наставлению матери. Вначале принцев поддержали главные бароны Пуату и Аквитании, потом к ним присоединились и английские бароны. Но Генрих II, после некоторого замешательства, стал действовать решительно. Благодаря наемникам из Брабанта, он одерживал одну победу за другой. Весной 1174 года жители Ла-Рошели, опасаясь мести со стороны английского короля, отказались принять Ричарда. Ему пришлось укрыться в Сенте, а позднее, при подходе войск Генриха II, поспешно покинуть эту цитадель. Алиенора Аквитанская была арестована, переправлена в Англию в Винчестер, потом-в крепость Солсбери. Понимая, что дело проиграно, Ричард, первым из братьев, явившись к отцу в Пуатье 23 сентября 1174 года, вымолил прощение. Согласно договору, заключенному в Фалезе в октябре того же года, Ричард сохранил Пуату, однако подчинялся отцу. Он имел право получать часть налоговых сборов, в его владение передавалось несколько замков с условием, что они не будут укреплены. Сенешалем провинции был назначен барон Портекли де Мозе, удержавший во время мятежа Ла-Рошель. Вместе с Джеффри Ричард принес в Ле-Мане оммаж Генриху II. В июне 1175 года он пошел походом на баронов, не желавших подчиняться отцу. Он взял после двухмесячной осады замок Пюи-де-Кастильон, принадлежавший Арно де Бутвиллю. Вместе с брабантскими наемниками вступил на земли Лимузена, взял города Экс и Лимож. С присоединившимся к нему Генрихом Молодым Ричард участвовал в осаде Шатонефа. На первой Рождественской ассамблее, которую Ричард в качестве самостоятельного правителя Аквитании созвал в Бордо в 1176 году, до него дошли сведения об опасностях, претерпеваемых паломниками на пути в Сантьяго-де-Компостела. Ричард срочно выступил в поход и атаковал и захватил города (Дакс, Байонну) и крепости (Сен-Пьер, Сиз), где обосновались сеньоры, грабившие пилигримов. Он отменил пошлины, которые накладывались на паломников. Войско Ричарда состояло из брабантских наемников, он распустил его, не оплатив им жалования. Ландскнехты занялись грабежами в Лимузене. После жалобы, принесенной Ричарду епископом Жераром Лиможским, произошел бой при Малеморе, где около двух тысяч наемников было убито. В 1177 году папа Александр III через своего легата потребовал от Генриха II заключения брака между дочерью Людовика VII и Ричардом. Сначала английский король попросил отсрочки решения вопроса, но на встрече в Иври с Людовиком 21 сентября он подтвердил, что бракосочетание состоится. Приданым Адель должно было стать Берри. Учитывая то обстоятельство, что Ричард позднее пытался вступить в брак: сначала с Маго, дочерью Вюльгрена Тейлефера, за которой давали графство Ла-Марш, потом с дочерью Фридриха Барбароссы, историки делают вывод, что он не считал себя связанным какими-либо обязательствами в отношении Адель. Ричард продолжал боевые действия против мятежных баронов: он, в союзе с епископом Пуатье Иоанном Прекрасноруким, разбил у Барбезье наемников графа Вюльгрена Ангулемского, а несколько позже захватил замок Лимож, принадлежавший Эймару Лиможскому. По поручению отца он разогнал лиможский капитул, избравший епископом Себрана Шабо, родственники которого принимали участие в мятеже 1173 года. Позднее Генриху II пришлось признать назначение Себрана Шабо, посвященного в сан архиепископа Буржского папой римским. Верный союзник Алиеноры, Жоффруа де Ранкон осадил замок в Понсе. В то же время Ричард разорил несколько замков Ранкона: Ришмон, Жансак, Марсийяк, Авилль, Гурвиль и начал осаду главной цитадели Ранкона-замка Тайбур, считавшимся неприступным, так как он был окружен тройным кольцом крепостных стен. Когда Ричарду удалось проникнуть за укрепления Тайбура (8 мая), Жоффруа де Ранкон капитулировал. Сдался и Вюльгрен Ангулемский, его замок Монтиньяк был снесен. В 1179 году Генрих добился от Алиеноры Аквитанской герцогского титула для Ричарда. Уже в качестве герцога Аквитании 1 ноября тот присутствовал вместе с двумя братьями на помазании французского короля Филиппа II Августа. Весной 1183 года Ричард, поссорившийся с братьями, начал боевые действия против Эймара Лиможского. Он взял Иссуден, Пьер-Бюффьер и присоединился к Генриху II, начавшему осаду Лиможского замка. В свою очередь Генрих Молодой обратился за помощью к французскому королю. Наемники, присланные Филиппом помогли захватить Генриху Молодому Сен-Леонар-де-Нобла. В конце мая Генрих Молодой заболел и, предчувствуя близкую кончину, просил через епископа Ажанского прощения у отца. «Молодой король» перед смертью высказал пожелание о возвращении Алиеноре полной свободы. После смерти «Молодого короля», Ричард стал наследником английской короны, Аквитанию же Генрих II решил отдать его младшему брату Иоанну. Попросив время на раздумье, Ричард удалился в Аквитанию и оттуда прислал решительный отказ. Это послужило причиной нового конфликта-на этот раз между Ричардом, с одной стороны, и Джеффри и Иоанном-с другой. К младшим братьям присоединились некоторые военачальники Генриха Молодого. Однако осенью 1184 года семья Плантагенетов в ознаменование своего примирения на день святого Андрея собралась в Вестминстере, немного позже, на Рождество при королевском дворе в Донфроне в Нормандии снова состоялся всеобщий съезд. Через некоторое время Алиеноре Аквитанской было разрешено посетить могилу сына Генриха в Руане. В этой поездке ее сопровождал Ричард, вознамерившийся уступить матери пожизненный сюзеренитет над герцогством, на деле он продолжал править Аквитанией. После гибели в августе 1186 года Джеффри Бретонского на рыцарском турнире, Генрих II, понимая, что больше всего ему сейчас нужен мир, заключил 25 марта 1187 года в Нонанкуре очередное соглашение с королем Франции. Ричард, однако, не признавая мирного договора, продолжал военные действия. В ответ Филипп Август захватил в Берри Грасэ и Иссуден. Весть о падении Иерусалима заставила Ричарда изменить свои намерения: он просил при посредничестве Филиппа, графа Фландрского, перемирия у короля Франции, намереваясь идти походом в Святую землю. Гервасий Кентерберийский, рассказывая о беседе двух королей, передает слова Ричарда: «Я бы босиком отправился в Иерусалим, дабы снискать его благодать». По сообщениям хронистов, на этой встрече Филипп Август рассказал Ричарду о связи своей сестры Адель с Генрихом II. Ричард принял крест от епископа Варфоломея Турского. По всем церквям Франции и Англии было объявлено о сборе особой «саладиновой десятины» для снаряжения нового крестового похода. В Пуату Ричард выпустил из тюрем тех заключенных, кто высказал желание идти в Святую землю. Однако немедленно отправиться в поход Ричарду помешала очередная баронская смута в Пуату и борьба против Раймунда Тулузского. Ричард захватил рыцаря из свиты Раймунда, в ответ граф Тулузы пленил двух рыцарей, возвращавшихся из паломничества в Сантьяго-де-Компостела, и предложил Ричарду обмен заложниками. После безрезультатного обращения за посредничеством к французскому королю, Ричард занял Муассак и подошел к стенам Тулузы. Раймунд запросил помощи у Филиппа, который взял беррийские города: Шатору, Аржантон, Бюзанс, Монришар, Левру. Конфликт с заложниками был разрешен при посредничестве Генриха II, предложившего в третейские судьи архиепископа Дублина Иоанна Камина. Ричард же, чтобы отомстить за нападения на города Берри, захватил замок Рош и взял в плен его владельца, Гийома де Барра, человека, близкого к французскому королю. Последовало несколько встреч королей Англии и Франции, целью которых было перемирие. 18 ноября 1188 года в Бонмулине Генрих II был неприятно поражен, что вместе с Филиппом прибыл и Ричард. Король Франции, в который раз, желал узнать, когда же его сестра станет женой наследника английского престола, кроме этого он потребовал для Ричарда провинции Турень, Анжу, Мэн, Нормандию. Генрих II ответил отказом, тогда Ричард, сняв с себя меч, перед всеми принес Филиппу вассальную присягу за свои французские фьефы. Возмущенный Генрих прервал встречу. Ричард же отправился вместе с Филиппом в Париж и, в нарушение установленного у Плантагенетов обычая, провел Рождество с французским королем, а не при дворе отца. Весной 1189 года на встрече с архиепископом Кентерберийским, присланным отцом, Ричард потребовал, чтобы брат Иоанн вместе с ним отправился в Святую землю. Он опасался, что, воспользовавшись отсутствием старшего сына, Генрих коронует младшего. Боевые действия продолжались: Ричард совершил набег на Ле-Ман, где в то время находился Генрих, король Филипп взял Тур. На последней встрече в Коломбье короли Англии и Франции договорились обменяться списками баронов, своих союзников. Генрих возвратился из Коломбье совсем больным, его дни были сочтены. Рассказывают, что умирающий король просил Уильяма Маршала прочитать список сеньоров, примкнувших к Филиппу и Ричарду. Первым в списке значилось имя принца Иоанна,-так король узнал об измене сына. Не дослушав Маршала, Генрих, отвернувшись к стене, оставался неподвижен три дня, и умер 6 июля 1189 года. По сообщению одного из хронистов, Ричард был сильно опечален смертью отца. Он лично сопровождал останки Генриха из замка Шинон в аббатство Фонтевро, усыпальницу Плантагенетов. После погребения отца Ричард направился в Руан, где 20 июля 1189 года он был возведен в достоинство герцога Нормандского. Из всех баронов, верных покойному королю, Ричард наказал лишь сенешаля Анжу, Этьена де Марсэя. Тот был заключен в тюрьму, новый король распорядился держать его закованным в железо и подвергнуть пытке, чтобы добиться возврата всех денег и владений, полученных на службе у Генриха. Ричард также способствовал новому браку жены де Марсэя. Однако остальные союзники Генриха II сохранили и свои посты, и свое имущество. Бароны же, оставившие его, чтобы перейти на сторону Ричарда, не получили никаких вознаграждений, более того, им не были возвращены владения, отобранные Генрихом, так как новый король объявил, что сам факт предательства заслуживает наказания. Особого внимания Ричард удостоил самых верных слуг отца: Мориса де Краона и Уильяма Маршала. Король пожелал, чтобы они служили ему так же, как Генриху. Ричард помирился с Иоанном, которому даровал титул графа Мортэнского, земли в Англии, и, сверх того, подтвердил все отцовские земельные пожалования брату. 22 июля Ричард встретился на переговорах с Филиппом Августом, состоявшихся между Шомоном и Три, уже как король Англии. Разговор шел о яблоке раздора между королями двух стран-замке Жизор, который мечтал получить Филипп. Ричард не назвал точной даты перехода Жизора Филиппу, но обещал добавить к 20 тысячам марок субсидии, обещанной еще Генрихом II, 4 тысячи марок серебром и 4 тысячи фунтов стерлингов. Одним из первых действий Ричарда в качестве короля было освобождение Алиеноры. С этим поручением в Винчестер был направлен Уильям Маршал, обнаруживший, однако, что она «уже освобождена и еще более властна, чем когда-либо прежде». Алиенора готовилась ко встрече своего сына и его коронации. Разъезжая по стране, королева освобождала узников, получивших право по специальному указу доказать свою невиновность. Большей частью это касалось обвиненных в рубке леса или браконьерстве. Сам Ричард поспешил вернуть утраченные права тем баронам, которые лишились их по произволу Генриха II. Главные епископы страны: Кентерберийский, Рочестерский, Линкольнский и Честерский получили возможность вернуться в Англию. Автор Gesta Henrici описывает общее настроение в Англии как радость от восшествия на престол Ричарда и надежду на лучшую долю. По прибытии в страну, Ричард, по-прежнему считавший главной своей целью крестовый поход, произвел оценку средств в королевской казне. По различным данным, в то время в ней находилось от 90 тысяч ливров золотом и серебром до 100 тысяч марок. Перед коронацией Ричарду пришлось улаживать конфликт в связи с назначением незаконнорожденного сына Генриха II Джеффри в архиепископы Йоркские. Несмотря на то, что он был избран канониками собора в Йорке, против его кандидатуры выступали королева Алиенора и архиепископ Губерт Готье. 29 августа состоялось бракосочетание брата Ричарда Иоанна с Изабеллой Глостер. По случаю этого события Ричард пожаловал Иоанну множество английских замков, в том числе: Ноттингем, Уоллингфорд и Тикхилл. 3 сентября 1189 года Ричард был коронован в Вестминстере. Венчание на царство Ричарда подробнейшим образом описано хронистом Роджером Ховеденским. Празднество, продолжавшееся три дня, было омрачено еврейскими погромами в Лондоне. Накануне коронации Ричард, опасаясь беспорядков, вполне возможных в толпе, разгоряченной даровым вином, запретил присутствовать евреям на обряде. Однако некоторые богатые евреи нарушили указ. Наводя порядок, дворцовая стража действовала жестко: по сообщению хрониста из Питерборо были раненые, некоторые смертельно. Разъяренные лондонцы направились громить и жечь дома евреев. Спасаясь от убийств, те искали убежища у своих друзей и в лондонском Тауэре. Король узнал о беспорядках на следующий день, зачинщики были схвачены, трое из них были приговорены к смертной казни. По всем английским графствам Ричард разослал указ о запрещении нападений на евреев, однако погромы перекинулись в Линкольн, Стаффорд, Йорк и другие города. Вскоре король бросил все силы на подготовку крестового похода. На время своего отсутствия Ричард назначил судьями (юстициариями), которые должны были возглавлять выездные суды графа Омальского Уильяма де Мандевиля и епископа Дарема Гуго, главным казначеем-брата Уильяма Маршала Жана, канцлером-епископа Илийского Уилльяма де Лоншана. Де Мандевилль отвечал также за континентальные владения короля. Чтобы увеличить доходы, Ричард начал ревизию, заставив отчитаться всех представителей власти на королевских землях. Вероятно, он был первым монархом, который увеличил поступления в казну за счет торговли государственными должностями. Те из чиновников, кто не в состоянии был заплатить выкуп, заключались в тюрьму, причем особенно пострадали верные слуги предыдущего короля. Деятели церкви также были обязаны внести лепту, оплачивая свои должности и приобретая земельные владения. По словам хрониста Ричарда из Девайзеса, король «со многим усердием облегчал бремя всех тех, кого несколько отягощало их серебро, жалуя всякому по его вкусу должности и владения». Он даже освободил от вассальной клятвы наследников короля Шотландии Вильгельма I за сумму в 10 тысяч марок. Таким образом Ричард обеспечил мир на севере Англии, необходимый ему на время крестового похода. Единокровный брат короля Джеффри, ставший после долгой тяжбы архиепископом Кентерберийским, внес в казну 3 тысячи фунтов. Как признавался Ричард, он бы продал и Лондон, если бы на него нашелся покупатель. Мало зная Англию (из десяти лет своего правления Ричард провел в ней только полгода), он свел управление страной к взиманию огромных налогов на финансирование армии и флота. 11 декабря 1189 года король отплыл из Дувра в Нормандию, высадившись в Кале. На Рождество он созвал Королевский суд в Бюре, а немного позже встретился с Филиппом Августом, чтобы обсудить детали предстоящего похода. Ричард и Филипп заключили договор, в котором обязывались хранить верность и помогать друг другу. На время крестового похода рыцари двух войск поклялись не воевать между собой. Согласно договору, если один из двух королей умрет во время экспедиции, оставшийся в живых обязывался направить все средства и людей покойного на помощь Святой земле. В феврале Ричард встретился со своей матерью, невестой и братьями Иоанном и Джеффри, архиепископом Кентерберийским. Король изменил свои назначения: помимо того, что Уильям де Лоншан утверждался в звании канцлера, ему также вменялись обязанности юстициария Англии, епископ Даремский Гуго стал разъездным юстициарием земель, располагавшихся в долинах рек Хамбер, Трент, Уз. Братья короля, по его требованию, обещали не возвращаться в Англию в течение трех лет, не испросив на то разрешения Ричарда. Перед отъездом в Святую землю Ричард осадил в Гаскони один из замков, из которых совершались набеги на паломников, следовавших в Сантьяго-де-Кампостела. Один из предводителей разбойников, Гийом де Шизи, был схвачен и казнен. Перед отбытием в Святую землю Ричард и Филипп встретились в Везеле, выступив оттуда 1 июля 1190 года. По словам Роджера Ховеденского и Амбруаза Нормандского, численность их армий достигала 100 тысяч человек, что является сильным преувеличением. По другим, более точным данным, известно, что французский король располагал всего 650 рыцарями и 1300 пехотинцами, и, если исходить из вместимости судов, которых насчитывалось 107, войско Ричарда превосходило эти силы всего в 2-3 раза, причем рыцарей в нем было не более 1100-1200. Обе армии крестоносцев дошли до Лиона, где разделились: французский король направился в Геную, английский-в Марсель, где его должен был ожидать флот из Англии. Однако корабли не прибыли в назначенный срок, и 7 августа Ричард решил отплыть на судах, предоставленных ему внаем марсельцами. По морю он проследовал до Генуи, где состоялась его встреча с Филиппом, потом, двигаясь вдоль итальянского побережья, Ричард достиг Салерно. В Салерно к королю наконец прибыли корабли из Англии. 23 сентября 1190 года флотилия из 100 кораблей и 14 барок торжественно вошла в порт Мессины, где уже находился король Филипп. Французский король в тот же день должен был направиться к Акре, однако непогода заставила его вернуться в Мессину. 28 сентября Ричард встретился со своей сестрой Иоанной, вдовой Вильгельма II. Племянник Вильгельма, Танкред I, претендент на королевский престол Сицилии, лишил ее наследства, она находилась в крепости Палермо фактически на положении пленницы. Ричард поселил сестру в госпитале Святого Иоанна Иерусалимского. Посетивший их на следующий день Филипп настолько был поражен красотой Иоанны, что, по словам хронистов, «собрался взять ее в супруги». Однако подобный супружеский союз не входил в планы Ричарда. Он захватил крепость-монастырь Ла Баньяра и разместил там сестру под охраной своих рыцарей. Через некоторое время король занял замок на острове в проливе Фар. Действия Ричарда привели к конфликту между английскими крестоносцами и жителями Мессины. 4 октября Ричард захватил Мессину, потеряв пять рыцарей и двадцать оруженосцев из своей свиты. Французы не помогли в штурме города англичанам, что вызвало недовольство в рядах последних. Однако 8 октября союз между двумя королями был возобновлен. 4 марта 1191 года Ричард и Танкред подписали мирный договор, по которому Иоанна получала компенсацию за утраченное имущество, а Ричард провозгласил своим наследником на престоле Англии племянника Артура Бретонского, сына Джеффри, за которого Танкред обещал выдать в будущем одну из своих дочерей. В результате этого договора ухудшились отношения Англии со Священной Римской империей, а брат Ричарда Иоанн, сам желавший стать наследником, поднял мятеж. Перед своим отъездом Ричард встретился с Танкредом в Таормине. Тот сообщил, что Филипп предупреждал его о вероломстве Ричарда, который якобы не собирался соблюдать мирный договор. Король Англии потребовал объяснений от Филиппа, отрицавшего все и обвинившего в свою очередь Ричарда в том, что он пытается избежать брака с Аликс. Ричард же отвечал, что не может взять ее в жены, так как «отец мой познал ее и родил от нее сына». Некоторое время ушло на улаживание ссоры между двумя королями. Филипп и Ричард достигли соглашения, по которому Аликс считалась свободной, король Англии выплачивал компенсацию в десять тысяч марок серебром и возвращал Франции замок Жизор. 30 марта 1191 года в Мессину прибыла, сопровождаемая матерью Ричарда, Беренгария Наваррская, новая невеста короля. Алиенора посчитала, что владение Наваррой, находящейся к югу от Аквитании, обезопасит ее земли. Беренгария вместе с Иоанной Английской на отдельном корабле направилась за Ричардом, который покинул Сицилию в начале апреля, располагая уже флотом из 219 кораблей. Флот английского короля 12 апреля попал в сильный шторм, Ричард с частью кораблей сделал короткую остановку на Крите, а 22 числа высадился на Родосе. 1 мая король отплыл из Родоса, новое происшествие задержало его на пути в Акру-четыре корабля из флотилии было выброшено штормом на берег Кипра. Три из них были уничтожены бурей. Четвертый, на котором находились сестра и невеста Ричарда, уцелел, но правитель Кипра Исаак Комнин не пустил его в порт. Ричард поспешил им на помощь, его посланцы просили освободить немногих уцелевших после кораблекрушения, но Исаак заключил их в тюрьму и требовал выкуп. 6 мая, получив отказ, английский король приказал штурмовать Лимасол. Захватив город, крестоносцы преследовали отступившее войско Комнина, сам император едва избежал плена. 11 мая к Ричарду присоединились прибывшие из Палестины Ги де Лузиньян, принц Антиохийский с сыном, графом Триполи, Лев, брат князя Армянского Рубена и Онфруа де Торон. Император Исаак, оставленный бо́льшей частью своих людей, предложил Ричарду мирный договор, условия которого король принял. Однако император, не собираясь соблюдать мирные договоренности, бежал. 12 мая Ричард обвенчался с Беренгарией Наваррской. Брак Ричарда и Беренгарии был бездетным-они очень мало времени провели вместе, поскольку Ричарда гораздо больше интересовали военные победы. Английский хронист Ричард Девайзский писал, что Беренгария была более умной, нежели красивой. Это был брак по расчету-он приносил королю стратегически важные крепости, обеспечивал безопасность южных границ его французских владений и избавлял Ричарда от необходимости жениться на Адели. От имени короля Кипром остались править Ричард Камвилл и Роберт Тернхемский. Остров стал перевалочной базой для крестоносцев, которой не угрожали набеги. 8 июня 1191 года Ричард вошел в залив Святого Иоанна Акрского. К тому времени крестоносцы уже два года осаждали город и почти овладели Акрой, но сами были окружены войсками Саладина. После многочисленных атак крестоносцев, к которым присоединились войска Ричарда и Филиппа, защитники Акры предложили сдать город при условии, что им будет сохранена жизнь и обеспечено отступление. Однако Ричард и Филипп потребовали возвращения Иерусалима с прилегающими землями и освобождения христиан, захваченных в плен с 1187 года. Саладин не согласился, боевые действия продолжились. 5 июля крестоносцам удалось пробить брешь в крепостной стене Акры, на следующий день начался новый штурм города. Защитники Акры пытались возобновить переговоры, Ричард же отдал приказание продолжить разрушение стен города, посулив каждому, кто принесет камень из башни, называемой Башней Проклятия, слиток золота. 12 июля Акра пала, Саладин отступил в Сефорию, уничтожая на своем пути крепости, города, сады и виноградники вплоть до Хайфы. Условия капитуляции принимались при посредничестве рыцарей ордена госпитальеров и Конрада Монферратского. Защитникам города сохранили жизнь, обещав отпустить их после уплаты 200 тысяч динаров и освобождения около 1500 пленных христиан. Днем освобождения заложников было назначено 9 августа. Необычно уважительные отношения между Ричардом и Саладином стали одним из наиболее известных средневековых романтических сюжетов. Саладин во время осады Акры посылал страдавшим от болезни Ричарду и Филиппу Августу свежие фрукты и лед. Ричард также отвечал подарками. После взятия Акры Ричард предложил всем крестоносцам дать клятву не возвращаться на родину еще три года или до тех пор, пока не будет отвоеван Иерусалим. Король Франции отказался дать подобное обещание, собираясь в скором времени покинуть Святую землю, он также намечал воспользоваться отсутствием Ричарда для захвата его земель во Франции. Филипп поднял также вопрос о разделе острова Кипр, а в дальнейшем отношения двух королей ухудшились из-за спора между Ги Лузиньянским и Конрадом Монферратским о наследовании королевства Иерусалимского. 29 июля Филипп добился согласия Ричарда на свой отъезд и поклялся на Евангелии в нерушимости союза между ним и английским королем. Передав своих крестоносцев Ричарду, он поставил во главе этого войска герцога Бургундского Юга. Ричард и Филипп разделили добычу, взятую в Акре. Герцог Австрийский Леопольд посчитал, что как старейший участник осады Акры, имеет право на долю добычи, однако его претензии не были приняты во внимание. В знак того, что он тоже должен воспользоваться плодами победы, герцог повелел нести перед собой свой штандарт. Рыцари из свиты Ричарда бросили знамя на землю и топтали его. Своих заложников Филипп оставил Конраду Монферратскому, которого поддержал в споре о владении Иерусалимским королевством, и отбыл 31 июля в Тир. Отъезд Филиппа серьезно осложнил положение крестоносцев, многие порицали его за отказ от продолжения борьбы, тогда как авторитет Ричарда возрос. Крестоносцы готовились к новой кампании: Ричард поставил перед собой целью взятие Аскалона, за которым открывался путь на Египет. Накануне предполагаемого обмена пленными между Ричардом и Конрадом Монферратским возник конфликт, едва не перешедший в военное столкновение. Маркиз отказался передать заложников королю на том основании, что они ему были отданы Филиппом. Спор был улажен герцогом Бургундским. Ни 9, ни 10 августа, вопреки обещаниям Саладина, пленные христиане не были отпущены, не получили крестоносцы и выкуп за защитников Акры и Истинное Древо Животворящего Креста, захваченное в битве при Хаттине. Срок обмена был перенесен на 20 августа, однако и в этот день Саладин не выполнил условий крестоносцев. По сообщению продолжателя хрониста Вильгельма Тирского, Ричард приказал казнить 2700 пленников: «со связанными руками они были умерщвлены на виду у сарацин». Переговоры с Саладином были сорваны. Оставив Акру Бертрану де Вердену и Стивену (Этьену) де Лоншану, 22 августа 1191 года Ричард повел крестоносцев вдоль берега моря по направлению к Аскалону; параллельным курсом за войском следовали корабли. 10 сентября он подошел к Яффе, расположенной примерно в 100 км южнее Акры. После небольшой передышки у Хайфы (сам город был разорен Саладином), поход продолжился 30 августа. У реки Нахр-Фалик Саладин, воины которого во время всего перехода завязывали стычки с крестоносцами, преградил дорогу Ричарду. Король возобновил переговоры, 5 сентября на встрече с братом султана Маликом Аль-Адилем он потребовал сдачи Иерусалима и получил отказ. 7 сентября Ричард нанес поражение войску Саладина в битве при Арсуфе. По словам хрониста Амбруаза, сам король «выказал такую доблесть, что вокруг его, с обеих сторон и спереди и сзади, образовалась широкая дорога, заполненная мертвыми сарацинами». Победа крестоносцев при Арсуфе повергла Саладина в уныние, а когда он вознамерился удержать Аскалон, его эмиры, боявшиеся повторить судьбу защитников Акры, потребовали, чтобы сам султан или кто-либо из его сыновей оставался с ними в городе. Тогда Саладин разорил Аскалон и, отступая, снова применил тактику «выжженной земли», уничтожая все на пути армии крестоносцев. По сообщению некоторых арабских хронистов (например, Ибн аль-Асира), маркиз Монферратский упрекал Ричарда в том, что, видя, как гибнет город, он не занял его «без боя и без осады». Ричард направил свои войска в Яффу, также разрушенную Саладином, для ее восстановления и провел там около двух месяцев. Там, во время объезда укреплений города, он чуть не попал в плен, и лишь благодаря тому, что рыцарь Гийом де Прео назвался сарацинам королем и отвлек их внимание, Ричарду удалось спастись. Король снова начал переговоры с Маликом Аль-Адилем, надеясь получить все земли побережья. В конце октября Ричард собрал свои войска для похода на Иерусалим. Перед этим по его приказанию тамплиеры перестроили на пути из Яффы в Иерусалим крепости Казаль-де-Плейн и Казаль-Муайен. Крестоносцы задержались у Рамлы из-за дождей с 15 ноября до 8 декабря 1191 года. В конце декабря войско Ричарда остановилось в Байт-Нубе, в 12 милях от Иерусалима. По свидетельству участника похода Амбруаза, воины, видя совсем рядом долгожданную цель, испытывали необычайный душевный подъем, забывая голод и холод. Ричард, однако, не стал штурмовать его: не было материалов для постройки осадных орудий-мусульмане уничтожили все деревья в окрестностях Иерусалима. К тому же армия Саладина находилась поблизости и в любой момент могла уничтожить меньшую по численности армию крестоносцев. Рыцари же, родившиеся на Святой земле, утверждали, что даже при благоприятном исходе дела (взятии города) удержать его будет трудно, и, как только крестоносцы, выполнив свой долг, отправятся домой, Иерусалим снова будет потерян. Ричард отступил к побережью; часть французов ушла в Яффу, Акру и Тир. Король вместе со своим племянником Генрихом Шампанским направился в Ибелин. Вскоре он снова начал переговоры с Маликом эль-Адилем, как и с султаном, Ричард завязал с ним дружеские отношения. Они даже поднимали вопрос о свадьбе между сестрой Ричарда Иоанной и братом Саладина Аль-Адилем. Иоанна же соглашалась выйти замуж за эль-Адиля, только если он примет христианство, и предполагаемый брак не состоялся. Контакты короля с противником не нравились многим крестоносцам и были поводом «к великим обвинениям против Ричарда и к злословию» (Амбруаз). Очередной поход на Иерусалим Ричард начал без войска герцога Бургундского, которое было направлено на восстановление Аскалона, начавшееся 20 января. Ричарду пришлось вступить в безрезультатные переговоры в Сен-Жан-д-Акр с Конрадом Монферратским, вступившим в новый конфликт с Ги Лузиньяном. Французы присоединились к маркизу, пытались уйти в Акру, однако, когда Ричард воспрепятствовал этому, направились в Тир. Через некоторое время король получил известие о враждебных действиях брата Иоанна в Англии, и, созвав в Аскалоне совет, объявил о том, что вскоре покинет Святую землю. Однако рыцари и бароны, которым предстояло остаться в Палестине, единодушно отвергли предложение Ричарда поставить командующим Ги Лузиньянского. Учитывая это, английский король признал за маркизом Монферратским право на королевство Иерусалимское и решил передать командование ему. Однако 28 апреля 1192 года Конрад Монферратский был убит ассасинами. Снова встал вопрос о претенденте на иерусалимский престол, им стал со всеобщего одобрения племянник французского и английского королей Генрих Шампанский. Ги Лузиньянский же, уплатив Ричарду 40 тысяч дукатов, стал владельцем острова Кипр. Летом 1192 года Ричард планировал отправиться в поход на Египет, о чем еще 11 октября 1191 года писал в своем послании из Акры в Геную. 17 мая он осадил, а через пять дней взял Даронскую крепость (ад-Дарум)-цитадель, находившуюся на пути через Синайскую пустыню. Во время осады к нему присоединились Генрих Шампанский и Юг Бургундский. В начале июня король вновь повел войско к Иерусалиму, и все были уверены, что на этот раз город будет взят. В самом Иерусалиме, с того момента, как в пяти километрах от него были замечены разведчики крестоносцев, жители были охвачены паникой. Однако в середине июня Ричард снова остановился в Байт-Нубе, не дойдя до самого Святого города. По сообщению автора англо-нормандского рассказа о крестовом походе, в это время он посетил некоего отшельника с горы Святого Самуила. Тот в разговоре с королем заявил, «что не пришло еще время, когда Бог сочтет людей Своих достаточно освятившимися, чтобы Святая земля и Пресвятой Крест могли быть переданы в руки христиан». Это предсказание, ставшее известным крестоносцам, поколебало их уверенность, они медлили, решив дождаться поддержки из Акры. 20 июня 1192 года Ричард захватил караван, следовавший из египетского Бильбаиса, взяв богатейшую добычу. Это обстоятельство повергло в растерянность самого Саладина. Воспрявшие же духом крестоносцы были готовы напасть на Иерусалим, однако король так и не смог решиться на штурм. Амбруаз рассказывает о его колебаниях: Ричард опасался потери чести в случае неудачи, боялся остаться «навсегда виноватым». На совете 4 июля, где собрались представители орденов тамплиеров и госпитальеров, французских и английских рыцарей, а также рыцарей, уроженцев Святой земли, было решено отойти от Иерусалима без боя. Дух армии крестоносцев был подорван. Возвратившись в Акру, Ричард готовился к походу на Бейрут. Вскоре он получил известия о нападении Саладина на Яффу и отплыл на ее защиту. 1 августа корабли христиан, возглавляемые королевским судном, подошли к Яффе. Король первым высадился на берег, за ним последовали другие воины. Крестоносцы под прикрытием щитов, сооруженных из обломков кораблей, добрались до укреплений города и отбили его у Саладина, отступившего к Язуру. Отряд английского короля, который насчитывал не более двух тысяч человек, разместился лагерем у Яффы. Утром 5 августа Саладин, располагавший армией, превосходящей силы противника в десять раз, предпринял попытку разбить франков. Благодаря присутствию духа Ричарда, его решительным действиям, крестоносцы отбили атаку сарацинов. По свидетельству Амбруаза, сам король бился так, что кожа на его руках порвалась. Ближе к завершению битвы Малик аль-Адиль, видя, что Ричард лишился лошади, послал к нему мамелюка с двумя скакунами, так как король не должен был сражаться пешим. Саладин ушел через Язур на Латрун. Епископ Солсбери Губерт Готье и Генрих Шампанский убедили Ричарда начать переговоры, которые продолжались около месяца. Саладин тянул время, понимая, что Ричарду задержка невыгодна. 2 сентября 1192 года был заключен Яффский договор. Ричард добился для христиан свободы доступа к святыням без внесения таможенных сборов и пошлин на проживание в Иерусалиме, Саладин признал прибрежные земли Сирии и Палестины от Тира до Яффы владениями крестоносцев. Яффа на долгие годы стала местом, куда приходили паломники и дожидались там разрешения на продолжение пути до Рамлы и Иерусалима. Были освобождены пленники и в их числе рыцарь Гийом де Прео, благодаря которому избежал плена Ричард. Сам король Англии не решился посетить Иерусалим, чувствуя свою вину, так как «не смог вырвать его из рук своих врагов». Несмотря на то, что Иерусалим не был взят, завоевания Ричарда обеспечили существование христианского королевства на Святой земле еще на сто лет. События, произошедшие во время отсутствия Ричарда в Англии, требовали незамедлительного возвращения короля. Конфликты между епископом Лоншаном, получившим от Ричарда полномочия канцлера, и братьями короля не прекращались. Еще будучи на Сицилии Ричард направил в Англию епископа Руанского, поручив тому улаживать вскрывшиеся противоречия. Также король пожелал, чтобы Хью Бардулф сменил брата Уилльяма де Лоншана на должности шерифа провинции Йорк. Брат короля Иоанн осадил замок Линкольн, который пожелал взять под свою руку Лоншан, и захватил замки Тикхилл и Ноттингем. Смерть папы Климента заставила Лоншана, считавшегося папским легатом, заключить мирный договор с Иоанном и отвести своих наемников, захвативших Линкольн. В июле 1191 года Уилльям Лоншан дал обещание поддержать занятие английского престола Иоанном в том случае, если Ричард погибнет на Святой земле. Однако канцлер воспрепятствовал возвращению в Англию единокровного брата короля Джеффри, ставшего архиепископом Йоркским. Джеффри высадился в Дувре 14 сентября, был там захвачен людьми канцлера и заключен в крепость вместе со своей свитой. Вскоре Лоншан выпустил брата короля, однако тот, прибыв в Лондон, не переставал жаловаться на его произвол. Судя по сообщениям Юга де Нюана, епископа Личфилда (или Ковенри), Лоншан после нескольких столкновений с людьми Иоанна Безземельного укрылся в Тауэре. 8 октября 1191 года в соборе Святого Павла Иоанн при большом стечении народа сместил со всех постов Лоншана. После этого представители лондонских горожан во главе с Махаэлем Валийским принесли присягу в верности Ричарду и Иоанну, признав последнего наследником короля. Лоншан оставил свои полномочия, освободил занимаемые им Виндзор и Тауэр, и, оставив заложников, бежал из Англии. Так как Лоншан был отлучен от церкви, его епархия, Или, была лишена отправления обрядов. Алиенора Аквитанская, посетившая несколько поместий диоцеза Или, ходатайствовала за снятие отлучения. Тем временем Лоншан, встретившись с папой римским, склонил его на свою сторону и сумел добиться от него восстановления в правах папского легата. Возвратившийся из Святой земли епископ Бовезский, Филипп де Дре, распространял слухи о коварстве Ричарда. Он обвинял английского короля в том, что тот хотел выдать Филиппа Августа Саладину, приказал убить Конрада Монферратского, отравил герцога Бургундского и предал дело крестоносцев. По сообщению хрониста, епископ Бовезский уверил короля Франции, что Ричард помышляет о его убийстве, и тот направил посольство к императору Священной Римской империи, чтобы настроить последнего против короля Англии. Хронист Вильгельм Нойбургский рассказывает о том, что Филипп Август, опасаясь наемных убийц, окружил себя вооруженной охраной. Император же распорядился в случае появления Ричарда на землях, подчиненных ему, задержать короля Англии. Возвращаясь из Палестины, король сделал остановку на Кипре. Здесь он подтвердил права Ги Лузиньяна на остров. 9 октября 1192 года Ричард покинул Кипр. Его флот попал в серию штормов, продолжавшуюся шесть недель. За несколько дней до планируемой высадки в Марселе король получил известие о том, что будет захвачен, как только ступит на землю. Он повернул обратно и был вынужден причалить к острову Корфу, принадлежащему Византии, где встретил два пиратских корабля. Пираты выразили желание провести с Ричардом переговоры, тот, согласившись, посетил их в сопровождении нескольких приближенных. Вместе с каперскими судами король продолжил путешествие вдоль Адриатического побережья и высадился близ Рагузы. Земли, где находился Ричард, принадлежали вассалу Леопольда V Мейнхарду II Горицкому, у которого король должен был получить разрешение на проход до Альп. Понимая, что рискует свободой, а то и жизнью, он назвался купцом Гуго, сопровождающим графа Бодуэна Бетюнского, возвращающегося из паломничества. Гонец, отправленный к Мейнхарду II, получил также для графа Горицкого ценные подарки. Однако именно щедрость мнимого купца вызвала подозрения у Мейнхарда, что с графом Бетюнским путешествует сам Ричард. Разрешив паломникам переход через свои земли, Мейнхард в то же время просил своего брата Фридриха Бетесовского захватить короля. Один из приближенных Фридриха, некий Роже д’Аржантон, получил приказ обыскать все дома в городе и найти Ричарда. Увидев короля, д’Аржантон умолял его поскорее бежать, и Ричард, сопровождаемый всего двумя спутниками, отправился в сторону Вены. Через трое суток король остановился в местечке Гинана на Дунае. Один из слуг Ричарда, знавший немецкий язык, отправился купить еды. Он навлек на себя подозрения тем, что пытался расплатиться золотыми безантами, никогда прежде не виданными местными жителями. Слуга поспешно вернулся к Ричарду и просил того срочно покинуть город. Однако короля настиг приступ болезни, которой он страдал с того времени, как побывал в Палестине. Беглецам пришлось задержаться на несколько дней. 21 декабря 1192 года спутник короля снова отправился в город за едой и был арестован, так как у молодого человека были перчатки с гербом Ричарда. Слугу заставили раскрыть убежище короля. Схватил Ричарда Георг Роппельт, рыцарь австрийского герцога Леопольда, находившегося в то время в Вене. Сначала короля Англии держали в замке Дюрнштайн в шестидесяти километрах от Вены, потом-в Оксенфурте, близ Вюрцбурга. В Оксенфурте Ричард был передан императору Генриху VI. Позднее местом заключения стал имперский замок Трифельс. По сообщению Ральфа Коггсхоллского, по приказу императора король был окружен охраной днем и ночью, но сохранял присутствие духа. Стража с обнаженными мечами не давала никому приблизиться к Ричарду, между тем, его хотели видеть многие, среди прочих-настоятель Клюнийского аббатства, епископ Гуго Солсберийский и канцлер Уильям де Лоншан. Согласно одной из легенд, плененного Ричарда узнал находившийся там проездом пикардийский трувер Блондель де Нель, которому венценосный узник напел известную им одним песню, после чего, вернувшись в Англию, менестрель сообщил там о месте заточения короля. Генрих VI в Хагенау на специально созванном собрании высокопоставленных духовных и светских лиц огласил список обвинений, предъявляемых им Ричарду. По мнению императора, из-за действий английского короля он потерял Сицилию и Апулию, на которые претендовала его супруга Констанция. Император не обошел своим вниманием свержение императора Кипрского, своего родственника. По словам Генриха, Ричард продавал и перепродавал остров, не имея на то никакого права. Также прозвучали обвинения короля в смерти Конрада Монферратского и попытке убить Филиппа Августа. Были упомянуты эпизод с оскорблением знамени герцога Австрийского и многократно выказываемое презрение к крестоносцам из Германии. Ричард, присутствовавший на собрании, отверг все обвинения, и, по рассказу хрониста, его защита была столь убедительна, что он «заслужил восхищение и уважение всех». Сам император «проникся к нему не только милосердием, но даже стал питать к нему дружбу». Соглашение о выкупе короля Англии было принято 29 июня. Император потребовал 150 тысяч марок-двухлетний доход английской короны, причем на долю Леопольда приходилось лишь 30 тысяч. Известно, что Филиппа Августа обвиняли в попытке подкупа императора: будто бы он предлагал сумму, равную выкупу, либо большую, лишь бы тот продолжал удерживать Ричарда в заключении, однако Генриха удержали от нарушения клятвы имперские князья. В Англии о пленении Ричарда стало известно в феврале 1193 года. Алиенора Аквитанская обратилась к папе Целестину III, упрекая его в том, что он не сделал все возможное, чтобы вернуть Ричарду свободу. Целестин отлучил от церкви Леопольда Австрийского и довел до сведения Филиппа Августа, что экс-коммуникации подвергнется и он, если принесет ущерб землям крестоносцев (в их число входил и Ричард), но против императора Генриха ничего не предпринял. После получения условий, на которых должен был быть освобожден король, всем налогоплательщикам было приказано предоставить четвертую часть доходов для сбора средств на выкуп. Алиенора Аквитанская лично следила за выполнением предписания юстициариев. Когда стало ясно, что требуемую сумму не удается собрать, было решено отправить императору двести заложников до тех пор, пока он не получит весь выкуп. Алиенора лично доставила деньги в Германию. 2 февраля 1194 года на торжественном собрании в Майнце Ричард получил свободу, но был вынужден принести оммаж императору и обещать ему выплату ежегодно пяти тысяч фунтов стерлингов. Кроме того, Ричард помирил императора и герцога Саксонского Генриха Льва, залогом согласия должен был стать брак одного из сыновей герцога и девушки из рода императора. 4 февраля 1194 года «возвращенный матери и короне» Ричард и Алиенора покинули Майнц. По сообщению хрониста Вильяма Ньюбургского, после отъезда английского короля император пожалел о том, что отпустил узника, «тирана сильного, воистину угрожающего всему миру», и отправил за ним погоню. Когда же Ричарда не удалось схватить, Генрих ужесточил условия, в которых содержались английские заложники. Филипп II послал Иоанну Безземельному письмо со словами «Будь осторожен. Дьявол на свободе». Ричард возвратился в Англию 13 марта 1194 года, торжественно встреченный народом. Пребывание в австрийском плену пошло ему на пользу, в результате чего он сильно поправился и был в шутку прозван сопровождавшим его трубадуром Бертраном де Борном «Толстой Задницей». После кратковременного пребывания в Лондоне король направился в Ноттингем, где осадил крепости Ноттингем и Тикхилл, занятые сторонниками его брата Иоанна. По словам хрониста Роджера Ховеденского, защитники цитаделей, пораженные возвращением короля, а также благодаря посредничеству епископа Дарема Гуго де Пюизе, сдались без боя 28 марта. Некоторые из них избежали тюремного заключения, выплатив Ричарду, нуждавшемуся в деньгах, большие выкупы. 10 апреля в Нортхемптоне король созвал торжественную Пасхальную ассамблею, завершившуюся 17 апреля его второй коронацией в Винчестере. Перед церемонией состоялось собрание подчиненных Ричарду кастелянов и сеньоров, изъявивших ему свою верность. Конфликт Ричарда с Филиппом Августом был неизбежен, войну отсрочило лишь тяжелое материальное положение Англии и необходимость мобилизации всех сил для ведения масштабных боевых действий. Ричард также постарался обезопасить северную и юго-западную границы своих земель. В апреле 1194 года за сумму, почти равную размеру его выкупа, король Англии подтвердил независимость Шотландии, лишив Филиппа Августа возможного союзника. 12 мая Ричард покинул Англию, доверив управление в стране Губерту Готье. Автор жизнеописания Уилльяма Маршала рассказывает о восторженном приеме, оказанном королю жителями нормандского Барфлера. В Лизье, в доме архидиакона Иоанна д’Алансона, состоялась встреча Ричарда с братом. Король помирился с Иоанном и назначил его наследником, несмотря на его былые контакты с королем Франции, использовавшим любую возможность, чтобы расширить свои владения за счет земель анжуйского дома. По приказу Ричарда был составлен список мужчин (так называемая «оценка сержантов»), представителей всех населенных пунктов, которые, в случае необходимости, могли пополнить армию короля. Весной 1194 года Филипп Август осадил Верней, однако отошел от него 28 мая, получив весть о появлении Ричарда0. 13 июня английский король захватил замок Лош в Турени. Немного позднее он стал лагерем в Вандоме. Филипп Август, разграбив Эвре, отправился на юг и остановился недалеко от Вандома. В произошедшем 5 июля столкновении при Фретевале Ричард одержал верх, преследовал отступивших французов и едва не пленил Филиппа. После битвы у Фретеваля стороны договорились о перемирии. Желая поддержать дух английского рыцарства, после неудач крестового похода находившийся в упадке, а также остро нуждаясь в деньгах, 22 августа 1194 года Ричард своим указом разрешил проводить в Англии рыцарские турниры, запрещенные его отцом. Все участники, в соответствии со своим положением, вносили в казну особую пошлину0. В 1195 году, когда из-за неурожая пострадала Нормандия, Ричард снова воспользовался финансовой помощью Англии. Внезапная смерть Леопольда Австрийского принесла освобождение заложников, которых тот удерживал, в ожидании выплаты Ричардом остатка выкупа. Сын Леопольда, экс-коммуникация которого так и не была отменена, опасаясь дальнейших наказаний, отпустил англичан. Боевые действия между Ричардом и Филиппом продолжались. Новая встреча английского и французского королей состоялась в Верней 8 ноября 1195 года, несмотря на то, что стороны не урегулировали конфликт, перемирие было продлено до 13 января 1196 года. Чуть позже Филипп Август взял Нонанкур и Омаль, почти в то же время взбунтовалась Бретань: ее жители стремились к независимости и поддерживали Артура, сына Джеффри Бретонского, союзника французского короля. Чтобы подавить волнения в этой провинции, войска Ричарда совершили туда несколько рейдов. Эти события заставили Ричарда искать примирения с Раймундом Тулузским. Брак его сестры Иоанны с графом Тулузы, заключенный в октябре 1196 года в Руане, делал последнего союзником английского короля. В 1196-1198 годах Ричард построил в Нормандии замок Шато-Гайар недалеко от Руана. Несмотря на то, что по договору с Филиппом он не должен был возводить крепостей, Ричард, потерявший свою ключевую нормандскую цитадель Жизор (в 1193 году она отошла французскому королю), завершил сооружение Шато-Гайара в рекордно короткие сроки. После смерти императора Генриха VI германские князья предложили корону Священной Римской империи английскому королю. Ричард не принял ее, однако назвал имя того, кого хотел бы видеть императором: сына сестры Матильды, Оттона Брауншвейгского. В 1197 году Ричард заключил договор с Бодуэном Фландрским, который принес королю Англии вассальную присягу. Таким образом, его положение на континенте усиливалось: Франция оказалась в окружении его союзников. В продолжавшихся стычках между войсками двух королей удача сопутствовала Ричарду, причем последний период войны был отмечен обоюдной жестокостью по отношению к пленным. Потерпев ряд поражений, Филипп решил заключить мирный договор. Он встретился с Ричардом на Сене между Гуле и Верноном. 13 января 1199 года было заключено соглашение о пятилетнем перемирии0. Договор подтверждал права Оттона Брауншвейгского на корону Священной Римской империи и предусматривал брачный союз между сыном Филиппа и племянницей Ричарда (личности жениха и невесты не были уточнены). После Рождественской ассамблеи в Донфроне Ричард направился в Аквитанию. В начале марта он принял посланников от виконта Лиможского Адемара V (Бозон, около 1135-1199). Согласно обычаю, виконт предлагал своему сеньору часть клада, найденного в его земле. 26 марта 1199 года при осаде замка Адемара V Лиможского Шалю-Шаброль в Лимузене Ричард был ранен в шею арбалетным болтом, выпущенным французским рыцарем Пьером Базилем, и 6 апреля скончался от заражения крови на руках своей 77-летней матери Алиеноры0. Внутренности Ричарда были похоронены в Шалю, остальная часть его тела была погребена на севере, в аббатстве Фонтевро рядом с его отцом, а сердце забальзамировано и похоронено в соборе Нотр-Дам в Руане. Поскольку Ричард не имел законных детей, трон перешел к его брату Иоанну. Наиболее важные последствия правления Ричарда: Захваченный Ричардом Кипр был необходим для поддержания французских владений в Палестине в течение еще целого столетия. Военные подвиги Ричарда сделали его одной из самых выдающихся фигур в средневековой истории и литературе. Ричард выступает героем многочисленных легенд (особенно сказаний о Робине Гуде, хотя они и жили в разное время), книг (например, «Айвенго» Вальтера Скотта, «Поющий король» Александра Сегеня), фильмов (например, «Лев зимой»), песен (например, композиция Lionheart-группы Saxon) и компьютерных игр (Stronghold Crusader, Assassin’s Creed). Получив в детстве неплохое образование и обладая немалыми талантами от природы, Ричард говорил по-латыни лучше многих архиепископов, свободно сочинял стихи на французском и провансальском языках, а также музыку для своих песен, которые исполнял под собственный аккомпанемент. Зная толк в поэзии и музыке, он, подобно своей матери, всю жизнь собирал вокруг себя трубадуров и менестрелей0, один из которых, вышеупомянутый Блондель де Нель, обучал его принципам стихосложения. Сохранилось два стихотворных произведения, написанных Ричардом: наиболее известна его канцона, сочиненная в плену у Генриха VI, обращенная единоутробной сестре Марии Шампанской, где упоминается и другая единоутробная сестра-Алиса Французская. Сирвента, второе дошедшее до нас произведение, обращена к Дофину Овернскому, графу Клермона и Монферрана, и его троюродному кузену со стороны отца-Ги II, графу Оверни и Родеза. В ней король упрекает Дофина, за то, что он перешел на сторону Филиппа Августа (1194). Сирвента написана на пуатевинском диалекте старофранцузского языка. В 1940-х годах британскими историками, в частности, был поднят вопрос о гомосексуальности Ричарда. Опираясь на туманные намеки, встречающиеся в хрониках Ричарда из Девайзеса и Роджера Ховеденского, они допускали возможность плотской связи его с Филиппом II Августом, убедительно опровергнутую медиевистом Джоном Джиллингемом, упрекнувшим их в буквальной трактовке традиционных для средневековой историографии реминисценций из Ветхого Завета. В настоящее время данный вопрос остается открытым, поскольку основывается на толковании всего двух неоднозначных упоминаний его отношений с французским королем, и мнения ведущих историков о сексуальной ориентации монарха различаются. Во всяком случае, детей, рожденных в браке, у 41-летнего короля не было.