«ДЖОРДАНО БРУНО»
(Giordano Bruno)

Фильм о последних годах жизни философа Джордано Брунофино, от ареста в Венеции до расследования в Риме. Этот фильм-портрет власти и общества, которое посчитали ученого еретиком за богохульную мысль о том, что наука и религия могут существовать отдельно…
Джордано Бруно (1548-1600)-итальянский католический священник, монах-доминиканец, философ-пантеист и поэт; автор многочисленных трактатов.
Представитель эзотеризма и герметического оккультизма. Из-за своей склонности к чтению сочинений, признанных католической церковью подозрительными, и по причине высказываемых сомнений относительно пресуществления и непорочного зачатия Девы Марии, а также своего неортодоксального подхода к трактованию догмата о Троице навлек на себя подозрения в исповедании ереси и был вынужден покинуть орден доминиканцев (1576) и скитаться по Европе: жил в Швейцарии, Франции, Англии и Германии. Вернувшись в Италию (1592), был арестован в Венеции и выдан инквизиционному суду в Риме. Он отказался отречься от своего вероучения и после семилетнего тюремного заключения был сожжен на костре как еретик и нарушитель монашеского обета. В 1889 году на месте казни в Риме ему был воздвигнут памятник. Одно из множества выставленных против него обвинений-учение Бруно о бесконечности вселенной и множестве миров. Противник схоластики и схоластического Аристотеля, Бруно находился под влиянием элейских, новоплатоновских, а отчасти и эпикурейских идей. Его миросозерцание пантеистическое: Бог и вселенная-одно и то же бытие; вселенная бесконечна в пространстве и времени; она совершенна, так как в ней пребывает Бог. Простые, неразложимые элементы всего существующего-монады; они не возникают, не исчезают, а только соединяются и разъединяются; это метафизические единицы, психические и в то же время материальные точки. Душа-особая монада; Бог-монада монад. Бруно выступил против господствовавшей в его время аристотеле-птолемеевской системы устройства мира, противопоставив ей систему Коперника, которую он расширил, сделав из нее философские выводы и указав на такие отдельные факты, которые ныне признаны наукой несомненными: о том, что звезды-это далекие солнца, о существовании неизвестных в его время небесных тел в пределах нашей Солнечной системы, о том, что во Вселенной существует бесчисленное количество тел, подобных нашему Солнцу. Славе его деятельности способствовали, прежде других, немецкие философы Ф. Г. Якоби (1785) и Шеллинг (1802). Филиппо Бруно родился в семье солдата Джованни Бруно в местечке Нола близ Неаполя в 1548 году. В 11 лет его привезли в Неаполь изучать литературу, логику и диалектику. В 15 лет он поступил в монастырь Святого Доминика (1563), где в 1565 году постригся в монахи и получил имя Джордано. Свое первое сочинение «Ноев ковчег» Бруно посвятил папе Пию V во время своего посещения Рима в 1568 году. В 1572 году 24-летний Джордано становится католическим священником. В Кампанье, в провинциальном городе Неаполитанского королевства, молодой доминиканец впервые отслужил свою обедню. В 1575 году, во время пребывания в монастыре св. Доминика, Джордано навлек на себя подозрения в чтении запрещенных книг, кроме того, он выносил из кельи иконы и оставлял лишь распятие. Начальству пришлось начать расследование его деятельности. Не дожидаясь результатов, Бруно переехал в 1576 году в Рим, но, посчитав это место недостаточно безопасным, двинулся на север Италии (Генуя, Турин, Венеция), а затем в Швейцарию-в Женеву, где стал кальвинистом (1578). В 1579 году он оказывается зачисленным в Женевский университет, однако на диспуте его вновь преследует обвинение в ереси-уже со стороны кальвинистов. Перебравшись в начале 1580 года в Тулузу, Бруно получает ученый титул Magister artium и почти 2 года читает курс философии и публичные лекции о книге Аристотеля «О душе». Летом 1581 года Бруно переезжает в Париж, где становится преподавателем Сорбоннского университета. Здесь Бруно публикует свои первые работы по мнемонике («Тени идей») и читает лекции о книге Раймунда Луллия «Великое искусство: краткое открытие истины» (1272). Там на Бруно обратил внимание присутствовавший на одной из его лекций король Генрих III Французский, на которого произвели впечатление знания и память Бруно. В 1582 году Бруно посвятил Генриху III сочинение Ars memoriae и опубликовал другие сочинения, включая театральную пьесу «Подсвечник». Король пригласил Бруно ко двору и предоставил ему несколько лет (до 1583) спокойствия и безопасности, а позднее, когда споры Бруно со сторонниками Аристотеля принудили его покинуть Париж, дал рекомендательные письма для поездки в Англию. В 1583 году Бруно отправился в Лондон, где оставался в продолжение двух лет. Сначала 35-летний философ жил в Лондоне под покровительством французского посланника Мишеля де Шатонеф де ла Мовисьера, затем-в Оксфорде, но после ссоры с местными профессорами опять перебрался в Лондон, где издал ряд трудов, среди которых один из главных-«О бесконечности, вселенной и мирах» (1584). Другие труды этого периода: «Пир на пепле»; «Изгнание торжествующего зверя», в котором он упоминает египетские верования; «Каббала пегасского коня» (или «Тайна Пегаса»; 1585); «Килленский осел»; «О героическом энтузиазме» и другие. В Англии Джордано Бруно пытался убедить высокопоставленных лиц Елизаветинского королевства в истинности идей Коперника, согласно которым Солнце, а не Земля, находится в центре планетарной системы. Это было до того, как Галилей обобщил доктрину Коперника. В Англии ему так и не удалось распространить простую систему Коперника: ни Шекспир, ни Бэкон не поддались его усилиям, но твердо следовали аристотелевской системе, считая Солнце одной из планет, вращающейся подобно остальным, вокруг Земли. Только Уилльям Гилберт, врач и физик, принял за истину систему Коперника и опытным путем пришел к выводу, что Земля является огромным магнитом. Он определил, что Земля управляется силами магнетизма при движении.
В октябре 1585 года Бруно возвращается в Париж, где он издает курс лекций по «Физике» Аристотеля. В июне 1586 года Бруно переезжает в Германию, где безуспешно ищет работу в Майнце и Висбадене. В Марбурге, после зачисления в штат университета, ему было вскоре запрещено читать лекции.
Оттуда он переехал в Виттенберг, где его ждал более радушный прием, и где он пробыл два года (1586-1588), читая лекции. При отъезде Бруно произнес горячую похвальную речь Лютеру. В 1588 году 40-летний Бруно переезжает в Прагу, где его литературная деятельность концентрируется на сочинениях на тему магии, особенно его труд «De magia naturali», где он насчитывает девять различных форм магии. В 1589 году он уже в Гельмштедте, а в 1590 году он приезжает во Франкфурт-на-Майне, где публикует свои труды и получает солидный гонорар. Однако в 1591 году Бруно был вынужден спешно покинуть Франкфурт. В 1591 году Бруно принял приглашение от молодого венецианского аристократа Джованни Мочениго по обучению искусству памяти и переехал в Венецию. Однако вскоре отношения Бруно и Мочениго испортились. 23 мая 1592 года Мочениго направил венецианскому инквизитору свой первый донос на Бруно, в котором писал: «Я, Джованни Мочениго, доношу по долгу совести и по приказанию духовника, что много раз слышал от Джордано Бруно, когда беседовал с ним в своем доме, что мир вечен и существуют бесконечные миры…что Христос совершал мнимые чудеса и был магом, что Христос умирал не по доброй воле и, насколько мог, старался избежать смерти; что возмездия за грехи не существует; что души, сотворенные природой, переходят из одного живого существа в другое. Он рассказывал о своем намерении стать основателем новой секты под названием «новая философия». Он говорил, что Дева Мария не могла родить; монахи позорят мир; что все они-ослы; что у нас нет доказательств, имеет ли наша вера заслуги перед Богом». В тот же день вечером философ был арестован и заключен в тюрьму инквизиции в Венеции. 25 и 26 мая 1592 года Мочениго направил новые доносы на Бруно. 17 сентября из Рима поступило требование к Венеции о выдаче Бруно для суда над ним в Риме. Общественное влияние обвиняемого, число и характер ересей, в которых он подозревался, были так велики, что венецианская инквизиция не отважилась сама окончить этот процесс. По мнению Альфреда Штекли, выдача Бруно стала результатом политических взаимоотношений Венеции и Рима, вошедших в конфликт по проблеме «фуорушити». 27 февраля 1593 года Бруно был перевезен в Рим. Помимо почти года в тюрьме Венеции, в римских тюрьмах он провел семь лет, не соглашаясь признать свои натурфилософские и метафизические убеждения ошибкой. 20 января 1600 года папа Климент VIII одобрил решение конгрегации и постановил передать брата Джордано в руки светской власти. 9 февраля инквизиционный трибунал своим приговором признал Бруно «нераскаявшимся, упорным и непреклонным еретиком». Бруно был лишен священнического сана и отлучен от церкви. Его передали на суд губернатора Рима, поручая подвергнуть его «наказанию без пролития крови», что означало требование сжечь живым. В ответ на приговор Бруно заявил судьям: «Вероятно, вы с бо́льшим страхом выносите мне приговор, чем я его выслушиваю». В дошедшем до нас смертном приговоре не упоминаются гелиоцентрическая система и вообще наука. По решению светского суда 17 февраля 1600 года Бруно предали сожжению в Риме на площади Цветов. Палачи привели Бруно на место казни, привязали к столбу, что находился в центре костра, железной цепью и перетянули мокрой веревкой, которая под действием огня стягивалась и врезалась в тело. Последними словами Бруно были: «Я умираю мучеником добровольно и знаю, что моя душа с последним вздохом вознесется в рай». Все произведения Джордано Бруно были занесены в 1603 году в католический Индекс запрещенных книг и были в нем до его последнего издания 1948 года. 9 июня 1889 года в Риме был торжественно открыт памятник на той самой площади Цветов, на которой инквизиция за 289 лет до того предала его казни. Церемония открытия превратилась в шумную противопапскую демонстрацию. Статуя изображает Бруно во весь рост. Внизу на постаменте надпись: «Джордано Бруно-от столетия, которое он предвидел, на том месте, где был зажжен костер». На 400-летие смерти Бруно (2000 год) кардинал Анджело Содано назвал казнь Бруно «печальным эпизодом», но тем не менее указал на верность действий инквизиторов, которые, по его словам, «сделали все возможное, чтобы сохранить ему жизнь». Глава Римско-католической церкви также отказался рассмотреть вопрос о его реабилитации, считая действия инквизиторов оправданными. В своих произведениях Бруно часто обращался к имени Гермеса Трисмегиста. Представление о Бруно как о герметике и «ренессансном маге» содержится в работе Фрэнсис Йейтс «Джордано Бруно и герметическая традиция» (1964). В более поздних исследованиях этот тезис подвергался критике, хотя определенное влияние герметизма на Бруно не отрицается. Он написал книги по мнемонической технике «О тенях идей» (1584) и «Песнь Цирцеи», которые, по мнению исследователей творчества Бруно, восходят своими корнями к герметизму. Развивая гелиоцентрическую теорию Коперника и философию Николая Кузанского, Бруно высказывал ряд догадок: об отсутствии материальных небесных сфер, о безграничности Вселенной, о том, что звезды-это далекие солнца, вокруг которых вращаются планеты, о существовании неизвестных в его время планет в пределах нашей Солнечной системы. Отвечая противникам гелиоцентрической системы, Бруно привел ряд физических доводов в пользу того, что движение Земли не сказывается на ход экспериментов на ее поверхности, опровергая также доводы против гелиоцентрической системы, основанные на католическом толковании Священного Писания. В противоположность бытовавшим в то время мнениям он полагал кометы небесными телами, а не испарениями в земной атмосфере. Бруно отвергал средневековые представления о противоположности между Землей и небом, утверждая физическую однородность мира (учение о 5 элементах, из которых состоят все тела-земля, вода, огонь, воздух и эфир). Он предположил возможность жизни на других планетах. При опровержении доводов противников гелиоцентризма Бруно использовал теорию импетуса. В мышлении Бруно причудливо сочеталось мистическое и естественнонаучное понимание мира. По мнению ряда авторов, энтузиазм, с которым Джордано Бруно приветствовал открытия Коперника, объяснялся его уверенностью в том, что гелиоцентрическая теория таит в себе глубокий религиозный и магический смысл (во время своего пребывания в Англии Бруно проповедовал необходимость возврата к магической религии Египта в том виде, в каком она изложена в трактате «Asclepius».). Коперника Бруно называет «зарей, которая должна предшествовать восходу солнца истинной античной философии». Так, немецкий филолог и историк науки Л. Ольшки пишет в 1922 году: Он читал лекции об учении Коперника по всей Европе, и в его руках коперниканство стало частью традиции герметизма… Бруно превратил математический синтез в религиозное учение, рассматривал вселенную в тех же терминах, как это делали Раймунд Луллий, Фичино и Пико, то есть как магическую вселенную. Задачей философа ставилось воспользоваться невидимыми силами, пронизывающими вселенную, а ключ к этим силам находился у Трисмегиста. Такие же мнения высказывали и другие авторы. Мирча Элиаде считает, что некоторое чувство превосходства Джордано Бруно над Коперником вызвано его убеждением, что последний, будучи математиком, не понимает своей собственной теории, тогда как сам Бруно способен расшифровать схему Коперника в качестве иероглифа божественных тайн. Подтверждение этого мнения иногда видят и в словах самого Бруно: Ноланец ответил, что он не смотрит ни глазами Коперника, ни Птолемея, но своими собственными. Эти математики-как бы посредники, переводящие слова с одного языка на другой; но затем другие вникают в смысл, а не они сами. Они же подобны тем простым людям, которые сообщают отсутствующему полководцу о том, в какой форме протекала битва, и каков был результат ее, но сами-то они не понимают дела, причины и искусства, благодаря которым вот эти победили…Копернику мы обязаны освобождением от некоторых ложных предположений общей вульгарной философии, если не сказать, от слепоты. Однако он недалеко от нее ушел, так как, зная математику больше, чем природу, не мог настолько углубиться и проникнуть в последнюю, чтобы уничтожить корни затруднений и ложных принципов, чем совершенно разрешил все противодействующие трудности, избавил бы себя и других от многих бесполезных исследований и фиксировал бы внимание на делах постоянных и определенных. Ряд других историков науки не согласны с мнением о герметическом характере космологии Бруно. При этом указывается, что он приводил в поддержку идеи движения Земли сугубо физические доводы, использовал гелиоцентризм для объяснения наблюдаемых явлений, что его космология во многих отношениях радикально противоречит герметическим представлениям и основана не только на теологических, но и астрономических и логических доводах, что коперниканство вовсе не стало частью традиции герметизма. Согласно этому мнению, гелиоцентризм Бруно был физическим, а не религиозным учением, хотя он и был частью его общей философской доктрины. Данные авторы считают, что претензия Бруно к Копернику была связана не с тем, что тот не установил связь между гелиоцентризмом и герметизмом, а что польский ученый не понял, что из гелиоцентрической системы следует отсутствие необходимости в сфере неподвижных звезд, а также оставил в своей теории эпициклы и деференты. Ряд доводов сторонников герметической интерпретации космологии Бруно подвергался критике в более поздних исследованиях. Указывается большое влияние его идей о бесконечности пространства и относительности движения на дальнейшее развитие физики. Космологические вопросы (преимущественно его учение о множественности миров) неоднократно обсуждались во время инквизиционного следствия над Бруно, особенно ближе к концу процесса. Несмотря на то, что во время процесса гелиоцентрическая система еще не была официально запрещена инквизицией, инквизиционный трибунал указал Бруно, что теория движения Земли противоречит буквальному прочтению Священного Писания. Существуют различные точки зрения на то, как повлияли космологические представления Бруно на ход инквизиционного следствия. Одни исследователи полагают, что они сыграли в нем незначительную роль, и обвинения шли в основном по вопросам церковного вероучения и теологическим вопросам, другие полагают, что непреклонность Бруно в некоторых из этих вопросов сыграла существенную роль в его осуждении. В дошедшем до нас тексте приговора над Бруно указано, что ему инкриминируется восемь еретических положений, но приведено только одно положение, содержание остальных семи не раскрыто. В настоящее время невозможно с исчерпывающей достоверностью установить содержание этих семи положений обвинительного приговора и ответить на вопрос, входили ли туда космологические воззрения Бруно. В отличие от Марселио Фичино, труды которого Бруно активно использовал, сам Бруно вышел далеко за рамки того «христианского герметизма», к которому тяготел Фичино. Бруно стал ярким выразителем мятежного гуманистического духа эпохи Возрождения-одним из символически завершающих этот период ключевых деятелей: Бруно, в рамках философии Возрождения, определенно наиболее сложный из философов. Отсюда различные толкования его учения. В настоящее время многие интерпретации его идей пересматриваются. Делать из него предтечу современного ученого эпохи научной революции смешно, ведь его интересы были иной природы (магико-религиозной и метафизической), отличной от той, на которой базировались идеи Коперника. Сомнительно, что Бруно понимал научный смысл этого учения. Невозможно выявить и математический аспект сочинений Бруно, потому что его математика-это пифагорейская аритмология, а следовательно, метафизика. Но Бруно удивительным образом предвосхищает некоторые положения Спинозы, и особенно-романтиков. Свойственное этим философам опьянение Богом и бесконечным уже присутствует в трудах Бруно. У Шеллинга (по крайней мере на одной из фаз его развития) мы увидим отдельные наиболее яркие черты сходства с нашим философом. Одно из самых прекрасных и волнующих сочинений Шеллинга носит название «Бруно». В целом творчество Бруно знаменует собой вершину Возрождения и в то же время эпилог этого неповторимого периода развития западной мысли. Как поэт Бруно принадлежал к приверженцам литературного гуманизма. В своих художественных произведениях-антиклерикальной сатирической поэме «Ноев ковчег», философских сонетах, комедии «Подсвечник» (1582)-Бруно порывает с канонами «ученой комедии» и создает свободную драматическую форму, позволяющую реалистически изобразить быт и нравы неаполитанской улицы. Бруно высмеивает педантизм и суеверие, с едким сарказмом обрушивается на тупой и лицемерный аморализм, который принесла с собой католическая реакция. На сегодняшний день единственным источником, из которого известна значительная доля сочинений Бруно, является «Московский кодекс», или «Кодекс Норова», названный так по имени крупного российского государственного деятеля и библиофила А. С. Норова, который приобрел рукопись для своей коллекции и впоследствии передал ее Румянцевскому музею. Он сохранил до наших дней бесценные автографические наброски и труды философа. Только в самое недавнее время тщательное научное исследование московской рукописи было, наконец, положено в основу выходящего в авторитетном парижском издательстве «Les Belles Lettres» полного собрания сочинений Бруно. Джордано долгое время жил и работал в Лондоне, а также два года трудился наборщиком в Оксфорде и мог общаться с людьми, близкими к У. Шекспиру, или же с самим драматургом. Это нашло отражение в двух произведениях последнего: «Буря» (речи Просперо) и «Бесплодные усилия любви». Джек Линдсей в романе «Адам нового мира» (1936) и Александр Волков в романе «Скитания» (1963) описали жизнь Д. Бруно. Бруно посвящен ряд музыкальных произведений, в частности, песня «Еретик» группы «Легион». О Бруно в Италии снят фильм «Джордано Бруно» (1973), а в СССР (Киевской киностудией) в 1955 году-фильм «Костер бессмертия» (в роли Джордано Бруно-Владимир Дружников). В 1988 году композитор Лора Квинт написала рок-оперу «Джордано». В главной роли-Валерий Леонтьев. В 2013 году канадская панк-группа Crusades выпустила альбом «Perhaps You Deliver this Judgment with Greater Fear than I Receive It», посвященный жизни Джордано Бруно, с его изображением на обложке. В честь Джордано Бруно был назван один из лунных кратеров. Поэт Иван Бунин посвятил Джордано Бруно одноименное стихотворение.