Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 8 лет.

 


«РОМАНС ДЛЯ КОРНЕТА»
(Romance pro kridlovku)

Чехословакия, 1967, 86 мин., ч/б, «Filmove studio Barrandov»
Режиссер и сценарист Отакар Вавра, сценарист Франтишек Хрубин, композитор Иржи Срнка
В ролях Яромир Ханцлик, Жужана Чиганова, Януш Страхоцки, Стефан Квитик

Большая часть фильма рассказывается через флэшбэк, когда Войта, учитель средних лет, вернувшийся в свою деревню после многих лет, узнает горниста в баре. Они разговаривают до тех пор, пока он не спрашивает о Терине, ярмарочной девушке, в которую он глубоко влюбился в юности во время школьных каникул много десятилетий назад. Фильм возвращает нас к тому лету, их роману между его обязанностями по уходу за больным дедушкой и его постоянным соперничеством с горнистом за любовь Терины…
На Московском международном кинофестивале картина номинировалась на Гран-при, а получила специальный приз жюри. В Индии позднее сняли ремейк под названием «Через реку» (1974).
Из журнала «Искусство кино». Фильм смотрится трудно. Событий почти не происходит, а те, что есть, разворачиваются тяжеловесно и туго. Крутится карусель-в первых кадрах, в середине, в финале. Соблазняет длинного недотепу Войту сдобная вдовица: в первых кадрах, в средних, в финальных. Едва переступает дрожащими ногами больной дед-через весь фильм. Гудит, бьется где-то о стекло невидимая тяжелая муха-тоже почти через весь фильм. Режиссура дорожит повторами: все там же, у пруда, встречаются герои, все тот же бант на кофте Терины никак не развязать робким рукам Войты. Какой же смысл скрыт за спокойно-угнетающим ритмом киноповествования? Может быть, незатейливая быль? Юноша на каникулах, в своем селе полюбил веселую белозубую хозяйку карусели в бродячем балагане. И она любит его. Но на попечении юноши-больной дед. Но у девушки-мрачный жених. И наконец стечение обстоятельств: дед умирает в ночь, когда любовники хотят сбежать. И так бывает. Может быть, романтическая история о мужестве и решимости, необходимых юности? Ведь если всмотреться в перипетии, то будь Войта решительней и отважней, не помешали бы его побегу с Териной ни смерть деда, ни кулаки Виктора. Может быть, возвышенный рассказ о парне, для которого святы моральные обязательства, долг: перед собой, перед близкими? Не это ли удерживает его от искушений вдовы? И не эта ли моральная чистота заставляет остаться рядом с покойным дедом в минуты, когда ждет Терина? Разные толкования не выдуманы. Любое из них опирается на какой-либо из эпизодов, плохо сочетающихся друг с другом. Ибо разговор Войты с отцом-это быт, веселая круговерть карусели-поэзия, а пристальное разглядывание камерой рук и тела мертвого деда-уже почти гиньоль. Отакар Вавра словно не предпринимает никаких усилий, чтобы зритель мог избрать какую-то трактовку. Похоже, что его совершенно не волнует корень, извлекаемый из его интуитивных построений. Похоже, что более всего его занимают пластические вариации вокруг приблизительно расставленных сюжетно-литературных опор. Хорошо это или плохо? Вероятно, хорошо: в той мере, в какой позволяет фильму избавиться от плоской назидательности. Вероятно, плохо: в той мере, в какой лишает его конечного потенциала, уже не только смыслового, но и эстетического, и эмоционального. Есть в фильме одна сторона, которая позволяет догадываться о возможном «потолке» ленты. Я имею в виду цельное изобразительное решение. Не ищите в фильме нежных пейзажей, игры светотени, изыска ракурса-всего, что обычно записывают в актив оператора. Избрав почти для всей ленты съемку длиннофокусной оптикой, авторы словно отрывают вещи от фона и сообщают им собственную силу. Незабываемы лица людей: «фактурные» во всех подробностях, в то время как второй план кадра намеренно лишен их и кажется зыбким. Видимо, эту же поэтику простых, но весомых понятий искала режиссура. Вот, на мой взгляд, один из лучших эпизодов: жалкий старик, нелепый в летнем лесу в своем пальто и шарфе вокруг жилистой шеи, и тут же-нагая молодая женщина, сильное тело в тугих струях реки. И Войта, растерявшийся между цепкой рукой деда и зовом женщины. Картина могла стать притчей, даже аллегорией, строгой и земной. Она могла быть крепко сшитой из прочных пластов-образов: первая чистая любовь, первая земная страсть, первая смерть. Там, где эта стилистика пробивается сквозь житейское правдоподобие-там чувствуешь поэзию фильма, его благородство и высоту.
По словам народного поэта Франтишека Хрубина, автора сценария этого фильма-это «поэма о том, как человек впервые встречает любовь и впервые сталкивается со смертью». Два пятидесятилетних человека-директор школы Войта и комедиант Виктор-вспоминают свою молодость, свою любовь к девушке Терине, дочери владельцев карусели. Для студента Войты время это полно романтики, тайных, отрывочных свидании и горя-нетерпимости родителей, не желающих связи сына с «комедианткой», смерти дедушки, к которому Войта был привязан, и случайной разлуки с Териной, которую юноша никогда больше не увидел-она уехала в фургоне Виктора. В новом фильме Отакара Вавры критиков больше всего поражает зрелость мастерства художника, как будто мановением волшебной палочки превращающего банальность в источник чистейшей поэзии: в намеренно простой, банальной истории о любви двух молодых людей к девушке о карусели он ведет речь о человеческой жизни.