«КТО БОИТСЯ ВИРДЖИНИЮ ВУЛЬФ?»
(Who's Afraid of Virginia Woolf?)

Однажды вечером в гости к супружеской паре профессора истории Джорджа и его уставшей от однообразия семейной жизни жене Марте, чей отец-глава колледжа, где преподает Джордж, приходит молодая семейная чета Ника и Хани. Вскоре званый ужин превращается в невероятно насыщенное драматизмом противостояние четверых людей, чьи жизненные ценности оказываются на разных полюсах…
Роль Ника отклонил Роберт Рэдфорд. У Сэнди Деннис, которая была беременной во время съемок этого фильма, на съемочной площадке случился выкидыш. Все актеры, указанные в титрах картины, номинировались на «Оскар». Это первый фильм в истории кино, в котором прозвучало слово «педераст». На роль Марты претендовали Бэтт Дэвис, Ингрид Бергман и Патрисия Нил. На роль Джорджа претендовали Кэри Грант, Генри Фонда, Питер О'Тул, Джек Леммон (сначала он согласился на роль, но несколько дней спустя без объяснения причин отказался от нее) и Джеймс Мейсон. Джек Леммон был единственным актером, которому была предложена роль Джорджа, еще до приглашения Ричарда Бартона. Актриса Конни Нильсен, которая в то время была на контракте у студии «Warner», умоляла Джека Уорнера разрешить ей сняться в роли Хани. Для своей роли Элизабер Тейлор набрала более 13-ти килограммов. Обладатель «Оскара» оператор Гарри Страдлинг был уволен после начала съемок за попытку «приукрасить» внешность Элизабет Тейлор. Этот первый фильм в истории Голливуда, который заставил в 1968 году пересмотреть цензурные нормы Комитет по сертификации. Во время съемок этого фильма Ричард Бартон отпраздновал свое 40-летие, на которое его жена Элизабет Тейлор подарила ему белый «Oldsmobile Toronado» 1966 года выпуска. Автору пьесы Эдварду Олби было предложено 250 тысяч долларов за написание сценария к фильму. Но когда режиссер Майк Николс, а также Бартон и Тейлор прочитали его, то так возненавидели, что практически полностью возвратились к оригинальной пьесе Олби, оставив всего две фразы. Увидев это и получив чек, Олби произнес: «250 тысяч долларов за две фразы! По 125 тысяч за каждую! Видимо, они действительно очень хороши!». Единственное, что не понравилось Олби в фильме, это чрезвычайно большое количество планов сверху. Его пьеса начала показываться на Бродвее 13 октября 1962 года с Артуром Хиллом и Утой Хаген в главных ролях и демонстрировалась там 664 раза. Это первый фильм в истории Голливуда, на который не допускались дети до 18 лет без сопровождения родителей. Бюджет картины составил 7, 5 миллионов долларов и она стала самой дорогой черно-белой лентой в истории Голливуда. Гонорары Элизабет Тейлор и Ричарда Бартона составили 1, 1 миллиона долларов и 750 тысяч соответственно, а Эдварда Олби-500 тысяч. И это не включая проценты от выручки картины. Мерседес Маккембридж играла роль Марты на театральной сцене и хотела получить ее в фильме. Это четвертый из одиннадцати фильмов, в которых вместе снимались Тейлор и Бартон. Съемочную площадку однажды посетила Марлен Дитрих, но не разговаривала с Элизабет Тейлор, ограничившись беседами с Николсом и Бартоном, что сильно удивило Тейлор. Картина получила «Оскар» за лучшее художественное оформление, операторскую работу, костюмы, актрису (Тейлор) и актрису второго плана (Сэнди Деннис), а номинировалась за лучшую режиссуру, монтаж, музыку, звук, сценарий, актера (Бартон), актера второго плана (Сигал) и как лучший фильм года. Англичане вручили картине свой приз «BAFTA» за лучшего актера (Бартон), актрису (Тейлор) и как лучшему фильму года. Фильм также номинировался на «Золотой глобус» за лучшую режиссуру, сценарий, актера и актрису (Бартон и Тейлор), актера и актрису второго плана (Сигал и Деннис), а также как лучший фильм года. На премию «Грэмми» номинировалась музыка Алекса Норта. Картина в мировом прокате собрала 40 миллионов долларов и еще 14, 5 миллионов выручила за право использования на территории США.
Из журнала «Искусство кино». Вирджиния Вульф-изысканная писательница, по созвучию попавшая в детскую песенку на правах серого волка, и ее ровным счетом никто не боится. Зато герои пьесы американского драматурга Эдварда Олби боятся самих себя, боятся темных тайн своего прошлого и головокружительной пустоты настоящего и разыгрывают друг с другом странные игры, от которых жутковато делается окружающим. Фильм, поставленный Майком Николсом по пьесе Олби, открывается чистеньким, уютным ландшафтом университетского городка, и эта мирно дремлющая в вечерних сумерках лужайка и коттедж, мерцающий теплым сиянием окон, взывают к идиллии. Увы, современные Филемон и Бавкида, обитатели этого аркадского уголка со всеми удобствами, снедаемы мучительными страстями, выжигающими, подобно напалму, все вокруг. А дело идет всего-навсего о маленьком семейном приеме, который дают дочь ректора университета и ее муж вновь прибывшей молодой чете. О визите вежливости, который затягивается до утра и затягивает вас в воронки и водовороты взаимных разоблачений и чудовищных саморазоблачений, невыносимой откровенности и навязчивых, почти бредовых фантазий, лжи, которая все же лучше скрывающейся за ней истины, и истины, двусмысленность которой так и остается неразгаданной. Если пьеса Олби-сатира на респектабельное и безнадежно прогнившее общество, то в ней слишком много истинно страшного, пугающе патологического. Если это драма, то ирония ее слишком сокрушительна. Жанровые признаки здесь так же ускользающи, как ускользающи истинные мотивы ненависти-любви двух пожилых супругов-Марты и Джорджа, вовлекающих своих молодых и неискушенных гостей в бесовские игры многоступенчатых исповедей, в греховные соблазны, путающие секс и карьеру, в опустошительную ночь выпивки до рвоты, прелюбодеяния и утраты иллюзий-недаром второй акт пьесы носит у автора название «Вальпургиева ночь». По сюжету своему пьеса Олби несколько напоминает столь популярные у нас когда-то драматические пассажи Пристли-«Опасный поворот» или «Инспектор пришел», где одно неосторожно брошенное слово, неуместный вопрос, неловкий ответ запускают цепную реакцию взаимных разоблачений, шаг за шагом открывающих за благопристойным фасадом мирного семейного ужина или респектабельного уик-энда грязь потайных связей, грубых материальных зависимостей, эгоистических интересов-коррупцию, разъедающую общество. Прием Олби сродни, но и противоположен рационально-ясной, всегда чуть- чуть салонной сатире Пристли. Недаром в его пьесе нет «опасных» и «безопасных» поворотов. Любой самый невинный разговор-будет ли то рассказ молодого биолога Ника о своей женитьбе или обмен впечатлениями о вечеринке у ректора, отца Марты, или, наконец, спор Марты и Джорджа о цвете глаз их сына-фатально, тотально, смертельно опасен и неотвратим. И тогда проглянет за треугольником отец-дочь-зять призрак инцеста, с самого начала сделавшего бесплодным брак Марты и Джорджа. И тогда бесплодие коснется всего-карьеры Джорджа, его писательских потуг и сына, которого они оба знают до галлюцинации, до осязания, до дрожи сердца и которого никогда не было и не будет. И тогда окажется, что брак Ника и Хони, в котором присутствует тот же привкус выгоды, уже тоже поражен бесплодием, и молодую будет рвать, рвать, рвать в комфортабельной ванной от противозачаточных порошков и коньяка, а пока ее будет рвать в буквальном смысле, остальных будет рвать, рвать и рвать откровенностями, иллюзиями, надеждами до крови, до желчи, до пота, до спазм, а на рассвете, когда уютные окна погаснут и на все ляжет рассеянный и трезвый свет наступающего дня, окажется, что это не срывание масок, как у Пристли, а всего лишь одна из многих вальпургиевых ночей, которые уже были и еще будут справлены в этом мирном аркадском уголке, и странная взаимная нежность Марты и Джорджа, родившаяся на этом будничном рассвете-единственное уродливое нематериальное дитя их брака-ничего нс весит в открывшейся головокружительной пустоте. Отлично играют своп роли и Элизабет Тейлор, и Ричард Бартон, и молодые талантливые актеры Джордж Сигел, и в особенности Сэнди Деннис, но-может быть, я ошибаюсь-фильм по сравнению с пьесой сдвинут в сторону Пристли, в сторону его трезвой сатиры нравов, от глухой мучительной и неразрешимой любви-ненависти Олби к своим смятенным героям.