«ПОКУШЕНИЕ»
(Zamach)

Подлинная история о подвиге группы молодых подпольщиков, которым дано задание привести в исполнение смертный приговор над гитлеровским палачом-командующим СС и полиции варшавского дистрикта Францем Кучера. Тщательно подготовленная операция проведена в сложнейших условиях. Четверо ее участников трагически погибли, но 1 февраля 1944 года задание было выполнено…
На международном кинофестивале в Мар-дель-Плате картина получила специальный приз и награду за лучший сценарий.
Франц Кучера (1904-1944)-бригадефюрер СС (1940) и генерал-майор полиции (1942). Франц Кучера родился 22 февраля 1904 года в семье садовника. В 1918 году вступил в австро-венгерский ВМФ. Окончил школу морских механиков в Будапеште. После демобилизации в 1919 году устроился на работу садовником. С 1920 по 1928 жил в Чехословакии. 5 декабря 1930 года вступил в НСДАП, затем 1 ноября 1931 года в СС с чином кандидата СС. В феврале 1933 года был произведен в гауптшарфюреры СС. С 1934 года заместитель гауляйтера Каринтии. С 1938 по 1943 год при штабе 30-го абшнита СС в Касселе. С 1938 года-депутат Рейхстага. После неожиданной смерти гауляйтера Каринтии Губерта Клауснера от сердечного приступа 12 февраля 1939, Кучере было поручено управление в отсутствие гауляйтера. С 1939 года уполномоченный имперского комиссара обороны XVIII военного округа. С 1940 по 1941 год-делопроизводитель Каринтии. В 1940 году служил в 6-й горнострелковой дивизии в чине старшего егеря, участник Французской кампании. 14 апреля 1941 года назначен начальником гражданской администрации Крайовы, ранее входившей в состав Югославии. С 1942 года представитель Главного штабного управления комиссара по укреплению германской нации в штабе высшего руководителя СС и полиции в Центральной России, один из ближайших сотрудников Эриха фон дем Бах-Зелевского. С 1942 года командовал карательными отрядами, действовавшими в СССР против партизан. В частности 10 января 1943 года издал приказ о захвате скота, урожая и рабочей силы в ходе операции «Франц». В 1943 году-руководитель СС и полиции в Могилеве- тыловом районе группы армий «Центр». С сентября 1943 года руководитель СС и полиции дистрикта «Варшава». Один из организаторов нацистского террора на оккупированных территориях СССР и Польши. В декабре 1943 года командование варшавского подполья вынесло Кучере смертный приговор за организацию «публичных казней». Исполнение приговора было поручено отряду Армии Крайовой «Пегас»-«Агат». В операции участвовало 12 человек. Акция была первоначально назначена на 29 января 1944 года. Но в тот день Кучера из дома не вышел. Операцию перенесли на утро 1 февраля 1944 года. После того, как Кучера выехал из своей резиденции, между 8:50 и 9:10 утра он был убит. 2 февраля немцы наложили на город 100 миллионов злотых контрибуции, а вечером того же дня публично расстреляли в Уяздовских аллеях триста заложников из тюрьмы Павяк. В октябре 1944 года 90-й штандарт СС в Клагенфурте получил почетное наименование «Франц Кучера». Из 12 членов группы, участвовавшей в убийстве Кучеры, лишь шестеро дожили до конца войны. Двое были застрелены в тот же вечер при попытке избежать задержания немецким патрулем. Двое умерли через несколько дней от ран полученных во время покушения в перестрелке с охраной бригаденфюрера. Один погиб в июле 1944 года при покушении на другого нацистского деятеля, Вильгельма Коппе, еще один был убит в бою при подавлении Варшавского восстания. Последняя участница покушения Эльжбета Дыбовская умерла 4 апреля 2016 года в возрасте 86 лет.
«Операция Кучера»-успешное нападение солдат Кедивского спецподразделения штаба Армии Крайовой «Пегас» на Франца Кучеру, командира СС и полиции в Варшавском округе Генерал-губернаторства, совершенное 1 февраля 1944 года в Варшаве. Операция была самой важной и успешной боевой операцией против высокопоставленного чиновника немецкого террористического аппарата, которая проводилась Армией Крайовой во время Второй мировой войны в Генерал-губернаторстве. Австрийский СС-бригадефюрер и генерал-майор полиции Франц Кучера занял должность руководителя СС и полиции в Варшавском округе, которую ранее занимал Юрген Штруп, 25 сентября 1943 года. За время службы в Чехословакии, Югославии, Нидерландах и Советском Союзе он стал известен как инициатор и организатор многих усмирений и убийств. Был переведен в Варшаву по приказу Генриха Гиммлера из Могилева. В городе и в подконтрольном ему районе он устроил небывалый террор, целью которого было запугать мирное население и парализовать деятельность польского движения сопротивления. На основании вновь изданного указа Ганса Франка от 2 октября 1943 года «О противодействии нападениям на немцев в Генерал-губернаторстве» за смерть каждого немца или действия сопротивления было казнено «соответствующее количество поляков». В октябре 1943 года в Варшаве начались облавы, которые проводились почти каждый день, часто в очень жестокой форме, полицией безопасности и СС, часто с участием солдат Вермахта и Люфтваффе. Задержанных обычно перевозили в Павяк, откуда отправляли в концлагеря или расстреливали в разных точках Варшавы. Указ Франка значительно упростил уголовное судопроизводство, позволив судам упрощенного производства полиции безопасности выносить смертные приговоры немедленно-без участия обвиняемого и без судебного разбирательства. Всего с 16 октября 1943 по 16 февраля 1944 года в 35 публичных казнях на улицах Варшавы официально было расстреляно 1763 человека (именно таково было общее количество имен в немецких объявлениях). Однако, поскольку в то же время проводились и тайные казни, в основном на развалинах Варшавского гетто, фактическое число жертв достигло около 5000 человек. Информация о расстрелах, проведенных на основании суммарных приговоров, сразу размещалась на афишах. Эти объявления были безымянными-подписывались только названием должности: «Руководитель СС и полиции Варшавского округа». В ноябре 1943 года Управление подпольной борьбы вынесло немецкому сановнику смертный приговор, поставив его в один из первых объектов операции «Головы». Исполнение приговора было поручено командиру Кедива, полковнику В. Августу Филдорфу «Ноль». Разведка Армии Крайовой случайно обнаружила Кучеру и место его жительства. Начальник разведывательной части «Агат» (в январе 1944 года название части было изменено на «Пегас») Александр Куницкий «Райский» в это время часто останавливался в полицейском участке. В декабре 1943 года, еще до отдачи приказа о подготовке ликвидационной акции, Куницкий по собственной инициативе решил разузнать побольше о командующем СС. В то время у него были только основные сведения о Кучере: он знал его имя, воинское звание, знал, что он относительно молодой человек, работал в штабе СС и начальником полиции Варшавского округа, расположенного в вилле Гавронских-довоенной резиденции голландской миссии на Аллее Уяздовских 23. Куницкий решил начать с двух вещей: опознать генерала и выяснить, где он живет. С этой целью между 8 и 9 часами утра, когда большинство высокопоставленных офицеров СС и полиции в Варшаве приступили к работе, он начал наблюдать за зданием, где служил Кучера, с трамвайной остановки на пересечении улиц Уяздовских и Пиуза. В первый же день он заметил темный стальной лимузин «Опель Адмирал», подъезжающий к подъезду зданию. На сиденье рядом с водителем сидел незнакомый офицер в кожаном плаще. На следующий день машина снова появилась, и Куницкому удалось вспомнить ее регистрационный номер: SS-20795. У него также сложилось впечатление, что машина покинула Аллею Роз. Заинтригованный, на следующий день он перенес свой наблюдательный пункт на другую трамвайную остановку. Отсюда он увидел знакомую машину, выезжающую с Роуз-авеню. Вскоре он установил, что офицер проживал в угловом многоквартирном доме Николая Шелехова (№ 2) и что здание охранял часовой в форме с автоматом. Наблюдения, проведенные в течение трех дней подряд, подтвердили регулярность утренних поездок неизвестного офицера из многоквартирного дома Шелехова в штаб начальника СС и полиции. 17 декабря Куницкий доложил о результатах своей первоначальной разведки командиру «Агата» Адаму Борису «Плугу», а последний-начальнику Кедива, полковнику В. Август Филдорф «Ноль». На состоявшемся вскоре брифинге командиров кедывских диверсионных отрядов Филдорф сообщил о вынесенном Управлением подпольной борьбы Кучере смертного приговора, назначив палачом «Агат». 24 декабря Куницкий получил приказ продолжить разведывательную деятельность, в первую очередь установить личность немецкого офицера и узнать охрану виллы Гавронских. Разведка длилась с 27 декабря 1943 года по 20 января 1944 года. Первоначально она проводилась два раза в день: утром между 8 и 10, когда немецкий офицер собирался на работу, и днем между 12.30 и 14, когда он возвращался домой. Однако вскоре выяснилось, что время его возвращения было очень нерегулярным, и от дневной разведки отказались. Кроме Куницкого в наблюдении участвовали: Анна Саржинская-Ревска «Ханка», Людвик Журек «Жак», Мария Стыпулковская-Хойецка «Кама» и Эльжбета Дзенбовская «Девайтис». «Ханка», «Кама» и «Девайтис» вели наблюдение вместе, меняясь каждые 10-15 минут на двух позициях: у доходного дома на ул. Руж и недалеко от штаб-квартиры СС и штаб-квартиры полиции (третий агент разведки в это время находился в одном из переулков). Доходный дом «Селехова», где жил Кучера, наблюдался со стороны ул. Кошикова, от ворот соседних домов, в основном заселенных гражданскими немцами и Уяздовского парка, расположенного на другой стороне аллеи. В свою очередь, вилла Гавронских-от трамвайной остановки, расположенной напротив здания на противоположной стороне улицы, откуда трамваи отправлялись в сторону, и во время прогулки по алее. «Райский» вел разведку района будущей операции, одновременно проверяя при этом, что ни одна из трех полячек не привлекала своим поведением ничьего внимания и что за ней самой не следят гражданские немецкие агенты. В немецком ЗАГСе «Жаку», который был сотрудником польской криминальной полиции и имел свободный доступ к официальным реестрам, удалось установить, что Франц Кучера проживал по адресу ул. Роза 2, и в этом доме жил только один генерал. Его опознанию помог случай: «Райский» и «Кама» шли по аллее Роз в тот момент, когда гусеничный «Опель Адмирал» подъехал к многоквартирному дому Селехова. Из машины вышел знакомый офицер в расстегнутом пальто, под которым начальник разведки «Агата» заметил генеральские знаки различия. Вскоре разведка штаба Армии Крайовой получила фотографию Франца Кучеры, на которой Куницкий и Журек узнали офицера, за которым они следовали. Фотография, вероятно, была получена одним из участников польского движения сопротивления в фотолаборатории СД. В ходе расследования было собрано множество деталей, имеющих отношение к планируемой акции. Куницкий и его команда заметили, что лимузин Opel Admiral подъехал к многоквартирному дому в Шелехове незадолго до 9 утра и прождал у ворот около 5-10 минут. Машина обычно приезжала с Уяздовских аллей, иногда с ул. Кошикова. Кучеру, который всегда сидел рядом с водителем, обычно сопровождал еще один офицер, всегда тот же самый, который занимал заднее сиденье. Вероятно, он был адъютантом генерала. На месте машина никогда не останавливалась перед штабом СС и полиции, а въезжала во двор. На протяжении всего периода наблюдения Кучера всегда выходил из дома в офис-он ни разу не выезжал в другое место в городе. «Жак» под предлогом расследования драки между двумя «фольксдойче» перед зданием СС, также сумел проникнуть в штаб-квартиру СС и штаб-квартиры полиции и установить, что здание охраняли восемь военных полицейских, один из которых стоял на страже у въездных ворот. В караульном помещении, находившемся в подвале, были нары, что указывало на то, что здание находится под постоянной охраной. Немцы были вооружены пистолетами, автоматами и гранатами. 21 января командир 1-го взвода «Агата» («Пегаз») Бронислав Петрашевич «Лот» получил приказ привести приговор в исполнение. Он приступил к разработке подробного плана действий, который затем был проанализирован всеми его участниками, представившими свои комментарии. Ненормированный график возвращения Кучеры домой сделал невозможным проведение операции во второй половине дня. Было решено провести его утром. В 9:00 по дороге на работу генерал проедет короткий участок аллеи Уяздовских до штаб-квартиры полиции и командования СС. Расстояние, измеренное в шагах между двумя зданиями, составляло всего 140 метров. С другой стороны, проведение атаки вблизи штаб-квартиры СС-как предлагал «Лот»-было связано с повышенным риском потерь в случае продолжительной борьбы с охраной дворца и немецкими войсками, дислоцированными в этой части города, которые поспешат им на помощь (например, в здании парламента на улице Вейской разместились два полицейских батальона ). Там Кучера тоже мог легче проникнуть в здание и скрыться из поля обстрела. Поэтому машину с генералом пришлось остановить и заблокировать на проезжей части Уяздовской аллеи, прежде чем повернуть налево и пересечь трамвайные пути, тротуар и далее, за забор штаба командования СС. «Лот» очень тщательно отбирал исполнителей акции. Группа должна была состоять из 11 человек. Большинство из них знали друг друга по деятельности в самообразовательной организации «Домашнее животное», члены которой, в том числе Бронислав Петрашевич, присоединились к «Агату» в 1943 году, создав его первый взвод. Его члены происходили из двух слоев: интеллигентной молодежи из клерикального Жолибожа и из рабочего Старого города. Первая успешная боевая операция 1-го взвода была проведена в сентябре 1943 года-«Операция Бюркль». Подача сигналов была поручена «Ханке», «Камиа» и «Девайтису», ранее проводившим разведку Кучеры. Петрашевичу также требовалось три водителя. Для этой задачи он выбрал: проверенного в предыдущих действиях командира мотокоманды 1-го взвода Бронислава Хельвига, а также Казимежа Сотта и Михала Иссаевича. Из-за меньшего опыта последних двух (Сотт только недавно закончил курсы вождения, а Иссаевич, двоюродный брат Петрашевича, недавно приехал в Варшаву и присоединился к части в январе 1944 года), они получили приказ от своего командира совершать дополнительные поездки по городу. Отход после акции должен был состояться на двух машинах по улице Шопена. Сотт и Иссаевич должны были ждать в своих машинах, припаркованных на этой улице на пересечении ул. Мокотовской и при звуке первых выстрелов задним ходом ехать на Уяздовские аллеи. Госпиталь Мальтийского ордена должен был быть подготовлен к приему раненых. Учреждение было филиалом Уяздовской больницы и располагалось во дворце Мнишек на ул. Сенаторская 40. Раненых должны были перевозить в машине Сотта, которая ждала ближе всего к аллее, а один из участников должен был сесть с ними для страховки. Бойцам «Пегаса» было приказано не есть перед операцией, так как это затруднило бы спасение их жизни в случае выстрела в живот. Гараж, из которого автомобили должны были выехать на акцию, и куда их нужно было отвезти позже, располагался по адресу ул. Вроня на Воле. В случае повреждения машин их приходилось бросать и эвакуировать пешком. Место сбора, вывоза оружия и выезда находилось в квартире Марии Писарек по адресу ул. Мокотовская 59 квартира 31. Некоторое необходимое вооружение было заимствовано у 2-го взвода. Доставили в квартиру по ул. Мокотовской вечером 27 января, за день до намеченной акции. Первая встреча отряда состоялась в пятницу, 28 января 1944 года. В 7:30 утра все ее участники собрались в квартире по адресу ул. Мокотовской, взяли оружие и по одному покинули помещение. В 8:40 вся часть уже была выстроена на своих постах в Уяздовских аллеях. Однако до 9:30 они не видели прибытия лимузина с Кучерой, и Бронислав Петрашевич «Лот» дал сигнал к окончанию акции. Как оказалось, это совпало с одним из редких случаев, когда командир СС покидал Варшаву. Вечером того дня произошло событие, в результате которого план действий пришлось изменить. Здзислав Порадский «Крушинка», Ян Кордульский «Жбик», Бронислав Хеллвиг «Бруно» и Збигнев Генсицкий «Юнона» наткнулись на патруль жандармерии недалеко от перекрестка с Вильчей. «Жбик» (заместитель командира акции и второй контрактник) и «Крушинка», идя вместе впереди, начали разбегаться в разные стороны. Немцы открыли огонь, в результате чего «Жбик» был ранен в руку. Несмотря на операцию, проведенную в тот же день в больнице Младенца Иисуса, потребовалась ампутация руки. «Жбик» через несколько недель вернулся в часть как инвалид. Остальные трое членов «Пегаса» не пострадали. «Бруно» и «Юнона», следовавшие на некотором расстоянии за своими друзьями, были остановлены и допрошены немцами, но не признались в знакомстве с беглецами и были отпущены. События на Круче заставили пополнить состав. «Лот» тоже решил увеличить его на одного человека. Таким образом, к команде присоединились Збигнев Генсицкий «Юнона» и Станислав Хусковский «Али». В целях снижения риска, связанного с возможным длительным отсутствием Кучеры в Варшаве и повторением ситуации в пятницу, 28 января, от атаки в первый рабочий день следующей недели, то есть в понедельник, 31 января, отказались. Новой датой действия стал вторник, 1 февраля 1944 года. 1 февраля сбор, как и прежде, был назначен на 7:30 по ул. Мокотовская 59. Утро было пасмурным. В 8:50 все участники акции уже были на своих постах. В 9:00 Адам Борис «Плуг» прошел по маршруту боевых действий, чтобы проверить развертывание. Команда «Пегаса» состояла из 12 человек, разделенных на четыре группы (штурмовики, страховщики, водители и сигнальщики). Задача «Камы», расположенной на восточной стороне Уяздовских аллей, напротив выезда с аллеи Роз, состояла в том, чтобы сигнализировать (повесив яркую накидку на правой руке) прибытие лимузина к многоквартирному дому, а затем-когда машина с немецким командиром двинется из-под здания-перед встречной машиной на другой стороне проспекта. От «Камы» сигнал о приближении Кучеры должна была принять ул. Чопина «Девайтис», которая, подойдя к краю тротуара, должна была взять из портфеля белую шляпную сумку, а затем еще и перейти улицу. Последняя из трех девушек, «Ханка», стоявшая у трамвайной остановки на пересечении улиц Уяздовских аллей и Пиуза XI, должна была сигнализировать о приближении «Опеля» к стоявшему рядом «Лоту». Тот, прекрасно видный с этого места для всех участников операции, должен был снять шляпу, дав сигнал к ее началу. События шли по плану. В 9.06 «Кама» сигнализировала об уходе Кучеры из доходного дома на ул. Руж, а затем и «Девайтис» и «Ханка» по очереди давали согласованные знаки. «Лот» дал сигнал к началу акции. Увидев это, «Мись», сидевший за рулем автомобиля, стоявшего с работающим двигателем на улице Пиуза XI на высоте дворца Рембелинских, медленно тронулся. Затем он свернул налево на Уяздовские аллеи и выехал навстречу лимузину Кучеры, едущему с противоположной стороны. «Али», «Крушинка», «Юнона», «Ольбжим» и «Цичи» двигались в одном направлении, ожидая на противоположной стороне перекрестка Уяздовских аллей и Пиуза XI на трамвайной остановке перед дворцом Рау. «Мись», первоначально ехавший по правому ряду, через некоторое время выехал на середину улицы, чтобы не пропустить лимузин, идущий со встречного направления, ни слева, ни справа. Однако, увидев, что немецкая машина не сбавляет обороты, перешел в левый ряд. В этот момент водитель Кучеры включил желтую фару, используемую немецкими сановниками, что означало просьбу уступить дорогу, и начал медленно тормозить. Поляк сделал то же самое, и обе машины остановились. Через некоторое время немец двинулся дальше, стараясь объехать препятствие, но «Мись» быстро преградил ему путь. Машина Кучеры была заблокирована. Сначала к немецкой машине подбежал «Лот», за ним «Крушинка». Польский командир первым открыл огонь по Кучере с расстояния одного метра, выпустив очередь в опущенные боковые окна. Как оказалось, в тот день генерала не сопровождал адъютант. Сотрудники силовых структур разбежались по своим постам, «Юнона» расстреляла бегущего охранника перед штаб-квартирой СС и штабом полиции. При звуках стрельбы автомобили «Сокол» и «Брун», припаркованные на улице Шопина, выехали задним ходом до перекрестка с Уяздовскими аллеями. «Гигант», «Цичи» и «Юнона», стоявшие спиной к Уяздовскому парку между улицами Пиуза XI и Шопина, обстреляли здание командования СС, охрана которого открыла шквальный огонь. По плану «Али» должен был их поддержать, но он не смог открыть портфель с гранатами и отступил к машине «Бруно». «Крушинка» обогнула немецкую машину и дала очередь из машины по Кучере. К нему присоединился «Медведь», выпрыгнувший из машины. Увидев, что немецкий генерал все еще движется, «Мись» произвел в него несколько выстрелов. Вместе они вытащили из машины тяжелораненого Кучеру. У генерала стали обыскивать карманы в поисках его документов, вручение которых командованию-как это было принято в подобных операциях-было необходимым подтверждением выполнения задачи. Однако документы найти не удалось, поэтому бойцы «Пегаса» забрали у Кучеры только пистолет и портфель. «Гигант» убил одного из двух солдат вермахта, находившихся в районе действий, но огонь немцев, ведшийся сразу с нескольких точек, усиливался и носил все более точный характер. Первым был ранен в живот «Лот». Польский командир из последних сил стал отступать к машине «Сокол», но уже не мог сообщить всем, что акция окончена. В момент отхода немцы также ранили «Мись» (в голову), затем «Цичи» (в живот) и «Ольгжим» (в грудь). Благодаря оперативным действиям страховки всем бойцам «Пегаса» удалось сесть в машины. Налет длился 1 минуту 40 секунд. Автомобили, выезжающие с улицы Шопена, были расстреляны немцами из стрелкового оружия с угла улицы Шопена и Уяздовских аллей. Машина под управлением «Бруно» с «Крушинкой» и «Али» проследовала от Мокотовской до улицы Крохмальной (где было сдано оружие), а оттуда до Нового Зязда. Автомобиль «Сокол» с четырьмя ранеными: «Лот», «Великан», «Цичи» и «Мись» и «Юнона» в качестве страховки направился в сторону Банковой площади, где по плану под кафе «Мелодия» на ул. Рымарская 12 Збигнев Дворак «Доктор Макс» уже ждал их . В близлежащей Мальтанской больнице были предоставлены только «Мись» и «Гигант», которым не потребовалось хирургического вмешательства. Дежурный врач доктор Вацлав Жебровский отказался принять «Лота» и «Цичи». В этой ситуации «Доктор Макс» решил отправиться с ранеными в Уяздовскую больницу, чему «Лот» возразил, сообщив ему, что в окрестностях этой больницы произошла акция. В конце концов, оба солдата «Пегаса» были доставлены в Преображенский госпиталь в Праге, где работал «Доктор Макс». В то время объект располагался в здании Еврейского общежития по адресу ул. Сераковский 7, так как его историческая штаб-квартира была оккупирована вермахтом весной 1941 года. Официальной причиной госпитализации был расстрел обоих мужчин железнодорожной полицией при переходе путей на железнодорожной станции Варшава-Всходня. Операции с ранеными солдатами «Пегаса», сначала «Чичи», затем «Лота», продолжались несколько часов. Их состояние было очень тяжелым. У обоих был поврежден кишечник, а у «Лота» еще и печень. Что еще хуже, прибытие «Лота» и «Чичи» заинтересовало полицейского, находившегося в больнице. Дежурный врач должен был сообщить в отделение милиции о происшествии со стрельбой. Пражский полицейский участок сообщил об этом в полицию, которое, в свою очередь, было обязано сообщать о таких подозрительных случаях в гестапо. Уже во время операции в госпитале появились двое полицейских для охраны раненых. Оставив коллег в больнице, «Сокол» и «Юнона» должны были взять машину со следами налета перед зданием и бросить ее в ближайшем удобном месте. Однако, скорее всего, желая сохранить машину, они решились на рискованное возвращение на левый берег Вислы. Дойдя до половины моста Кербедзиа, они поняли, что его устье уже оцеплено немецкой полицией. Они попытались повернуть обратно на Прагу, но во время этого маневра машина зацепилась за перила моста и была обездвижена. «Сокол» и «Юнона» выскочили из фургона, стреляя из-за опор моста. «Сокол» также бросил под ноги приближавшимся немцам филиппинскую гранату. Потом они оба сбросили пальто и прыгнули в Вислу. Несмотря на сезон, река в это время не была скована льдом. Они начали плыть по течению, но немцы обстреляли их с моста и с мотоциклов, едущих по берегу реки. Оба солдата «Пегаса» погибли в водах Вислы. Немцам также удалось идентифицировать «Сокола». Это было сделано на основании реальных документов, которые, вопреки правилам конспирации, были у него при себе во время операции.
Исполнение приговора Францу Кучере стало восьмой боевой операцией «Пегаса». Потери немцев составили 5 человек (Франц Кучера, его водитель, два немца перед зданием штаба СС и полиции на Уяздовской аллее, 23, и немецкий полицейский на мосту Кербедзиа), 9 человек были ранены. С польской стороны потери, включая умерших в последующие дни в варшавских госпиталях «Лотем» и «Цичи», составили 4 убитых и 2 раненых. Известная немцам информация о двух раненых, доставленных в Спасо-Преображенский госпиталь, дошла до Адама Бориса «Плуга», который отдал приказ немедленно взять или отбить «Лота» и «Цичи», а затем переправить их на другой объект. Ежи Зборовский «Ереми» получил приказ провести эту акцию. 1 февраля в 17.40 группа во главе с «Джереми» вошла в больницу и, обезоружив двух полицейских, отнесла раненых сослуживцев в машину скорой помощи, полученную от ГСУЗ. При этом страховая группа оборвала телефонную связь. В акции участвовали 17 бойцов «Пегаса» из всех трех взводов части (имена двух участников установить не удалось). Раненых перевозили по улицам Брукова, Таргова и Зеленецкой через мост Понятовского на левый берег, и снова начались поиски госпиталя, который бы принял «Лот» и «Цичи». Первым учреждением стала больница при Варшавской школе медсестер на ул. Кошикова, 78, где в то время располагалось одно из хирургических отделений Уяздовской больницы. Однако здесь был встречен отказ. Раненых временно перевели в акушерско-гинекологическую клинику доктора Хенрика Вебера на ул. Хмельной 34, где и ночевали. Вебер, который был фольксдойче, догадался, кто были раненые, однако не выдал их. На следующий день, 2 февраля, «Лота» поступил в Вольскую больницу на ул. Плоцка, 26, а «Цичи» был доставлен в Уяздовскую больницу, которая, однако, отказалась принять опасного пациента. Перевезенный в шестой раз после выстрела, «Чичи» наконец был доставлен в госпиталь Мальты, где в то время все еще находился «Гигант». Однако тяжелораненых бойцов «Пегаса» спасти не удалось. 4 февраля, несмотря на два переливания крови, «Лот» скончался в Вольской больнице, а 6 февраля в Мальтанской больнице-«Цихы». Оба были похоронены на Повонзком военном кладбище. 1 февраля в Павяк доставили около 200 мужчин (в основном до 20 лет) и около десятка женщин, арестованных в связи с нападением на Кучеру. В ночь с 1 на 2 февраля немцы арестовали еще 385 человек в казино по ул. Шуха 29. Часть из них перевезли в Павяк, а часть в лагерь на ул. Скарышевской. Вероятно, часть из них была расстреляна на следующий день во время репрессивных расстрелов. На второй день после покушения, 2 февраля 1944 года, недалеко от места акции, у разрушенного в сентябре 1939 года дворца Ржищевских на углу аллеи и ул. Шопен в 11.00 немцы расстреляли 100 человек, привезенных из Павиака. Еще 200 поляков были убиты в тот же день на развалинах гетто. Свидетелем казни на Уяздовских аллеях был один из поздних солдат «Пегаса», Казимеж Каминский «Мазур», который вспоминал эти события следующим образом: «Я смотрю на лица, люди вытирают слезы, женщины закрывают глаза. Жандармы смотрят на людей, они непременно хотят следить за нашим поведением. Со стороны машин раздается топот шагов: осужденные тяжелым шагом переходят дорогу, идут в ряд, один за другим. Немцы с обеих сторон тянут их за руки, чтобы они быстрее прошли. Хорошо видно, что они без головных уборов, у них только какие-то белые повязки на голове. Потом я понял, что им завязали глаза. Они идут к стене. Они стоят лицом к железному забору рядом с аллеей Роз. Залп. Они упали лицом вниз на стену, покатившись на землю. Я снова смотрю и вижу, как они перебегают дорогу. Они стояли рядом с лежащими в крови на земле. Рядом с машиной можно увидеть еще один ряд осужденных. Залп заглушает команду, и снова вводят остальных. Наконец выстрелы прекратились. Расстрельная команда отошла в сторону. Видны только тела, лежащие на широкой проезжей части проспекта. Какие-то мирные жители бросают трупы в машины. Хорошо видно, как они промывают весь тротуар и дорогу струями воды. Кровь течет по трамвайным путям». В тот же день немецкие войска в Варшаве были усилены отрядами гестапо из Люблина, Радома, Кракова и Львова. С 16:00 через уличные мегафоны транслировались два объявления, которые были вывешены утром 3 февраля. Первый касался казни, проведенной несколькими часами ранее на Уяздовских аллеях за «отвратительное, коварное нападение». Однако имена расстрелянных заложников не назывались. Заявление подписал командующий полицией безопасности и СД Варшавского округа, которым в то время был Людвиг Ган. Второе объявление, фиктивно подписанное наименованием должности покойного Кучеры, вводило экономические санкции в отношении города ввиду «невыполнения населением обязанности по борьбе с преступными элементами». Варшава и гмины Варшавского повята были обложены данью в 100 млн. злотых (из них самой столице-85 млн. злотых). Это был третий-и в то же время самый крупный-штраф, наложенный на Варшаву немецкими оккупационными властями во время Второй мировой войны, и первый, наложенный на Варшавский повят. Муниципальный совет был ответственен за его уплату. Основной взнос жителей города составлял 30 злотых (лица, получающие продовольственные талоны в Варшаве, включая детей старше 14 лет). В случае владельцев зданий суммы варьировались от 200 000 до 3 000 злотых. Владельцы бизнеса, в зависимости от их годового оборота, от 1 500 до 20 000 злотых. В то время как гмины под Варшавой собрали и выплатили всю сумму взноса (15 миллионов злотых) в срок, установленный немцами, платежи в Варшаве поступали медленно, несмотря на то, что все кассы муниципальных правлений и банков для их приема были открыты. К концу марта было выплачено 68 миллионов злотых. Хотя немцы не слишком настаивали, чтобы уложиться в срок, в конечном итоге было инициировано фиктивное взыскание долгов против непокорных плательщиков. Наконец, вся сумма в 85 миллионов злотых была собрана через несколько месяцев после истечения срока первого платежа. На основании того же объявления были приостановлены (до 21 февраля) все польские представления в театрах, кинотеатрах, кабаре и других увеселительных заведениях, закрыты «ненемецкие» рестораны, отложено начало комендантского часа (до 15 марта 1944) с 20:00 до 19:00. Изданное 2 февраля на польском языке постановление высшего командующего СС и полиции в Генерал-губернаторстве Вильгельма Коппе запрещало не немцам (за исключением граждан стран, союзных с Третьим рейхом или не воюющих с ним) водить легковые автомобили и мотоциклы в Варшаве. Они могли водить машину только в том случае, если с ними в машине ехал немец. Постановление явилось следствием использования солдатами «Пегаса» трех автомобилей во время операции по ликвидации Кучеры. 4 февраля немцы организовали похороны Франца Кучеры. Похоронная процессия с его трупом прошла по Уяздовским аллеям, Новому Святу, Краковскому предместью, Королевской и через площадь Пилсудского к дворцу Брюля, который является официальной резиденцией губернатора округа. Именно там покойный женился на своей невесте, норвежке Джейн Лилиан Стин, которая была на позднем сроке беременности. Оттуда гроб с телом Кучеры был перевезен на Немецкое кладбище героев, расположенное на Военном кладбище Повонзки. Похоронен в части Q некрополя, V ряд, в могиле № 6. Во время церемонии были применены самые строгие меры безопасности. Весь маршрут шествия был заблокирован немецкой полицией, а улицы были закрыты для поляков. Кроме того, жители зданий, расположенных в двух центральных полицейских участках, с 10.00 до 17.00 покидают свои квартиры и оставляют ключи смотрителям. Также в части Жолибожа на несколько часов были закрыты магазины, жителям запретили выходить на улицу, и остановилось трамвайное движение. Оберфюрер СС Пауль Отто Гейбель заменил убитого Кучеру на посту командующего СС и полиции Варшавского округа. Пока он не принял на себя эту функцию, обязанности командира СС и полиции Варшавского округа временно исполнял СС-оберфюрер Герберт Беттхер-командир СС и полиции Радомского округа. Немцы, проводившие расследование убийства Кучеры, приказали проверить список погибших в варшавских похоронных бюро. Обнаружив в одном из них имя «Лота» (официально похоронен, но под вымышленным именем на основании подложного свидетельства о смерти, в котором в качестве причины смерти указан туберкулез желудка и печени), они заказали эксгумацию трупа. При осмотре трупа в спине было обнаружено пулевое отверстие, в результате чего был задержан владелец похоронного бюро. Немцы также задержали заведующую отделением туберкулеза и внутренних болезней Вольской больницы Янину Мисевич и ее помощников Мечислава Ропека и Яна Вуйцикевича. Директор больницы доктор Юзеф Мариан Пясецкий предпринял шаги по их освобождению. За увольнение врачей дали взятку в 400 тысяч злотых. Благоприятным обстоятельством оказался тот факт, что одна из пациенток доктора Пясецкого была любовницей влиятельного гестаповца. Наконец, через неделю доктор Мисевич и ее помощники были освобождены из Павяка. 10 февраля 1944 года состоялись еще два репрессивных уличных расстрела-у стены сада священников-орионистов на ул. Барская в Охоте и по адресу ул. Вольска 79/81 на Воле. В немецком объявлении, размещенном двумя днями позже, была информация о том, что в тот день было казнено 140 заложников. Однако конспирологические сводки из Павиака указывали, что 10-11 февраля 1944 года было расстреляно около 470 человек (большинство из них были убиты на развалинах гетто). Кроме того, 11 февраля немцы повесили трупы на балконах сгоревшего дома по ул. Лешно (напротив здания суда). 15 февраля на ул. Сенаторская, 6 было расстреляно еще около 40 заложников. Это были последние уличные казни в Варшаве, проведенные немцами перед началом Варшавского восстания. После смерти Кучеры немецкий террор в Варшаве заметно ослаб. Новый командир СС и полиции Варшавского округа Пауль Отто Гейбель отказался от расстрела заложников на улицах города. Немцы также частично перестали информировать о расстрелах пленных через мегафонные объявления и плакаты. Ясно чувствовалось желание оккупантов не создавать полякам возможности для проявления своих патриотических чувств. Однако на развалинах гетто все же проводились многочисленные казни. В своем первом отчете о ситуации в округе после смерти Кучеры от 10 февраля 1944 года, охватывающем декабрь 1943 и январь 1944 года, губернатор Людвиг Фишер писал: «В декабре 1943 года было убито 50 немцев, а в январе 1944 года только пятеро. Количество раненых также значительно уменьшилось. Если в декабре 1943 года было ранено 56 немцев, то в январе 1944 года это число упало до 20. Резко уменьшилось и количество атак в районе Варшавы, достигнув уровня, не фиксировавшегося месяцами. Это улучшение ситуации с безопасностью, видимое повсюду, в значительной степени является результатом суровых, но необходимых мер, предпринятых, по согласованию со мной, командиром СС и полиции бригадефюрером СС и генерал-майором полиции Кучерой. Поэтому особенно трагично, что он, так много сделавший для безопасности живущих здесь немцев, пал жертвой нападения поляков в конце отчетного периода».
По мнению командования Армии Крайовой, действия, несмотря на очень сложные условия, были проведены точно и по плану, чем могла гордиться часть. Однако позднее решение увести машину на левый берег Вислы было оценено отрицательно, что удвоило количество убитых бойцов «Пегаса». Сами немцы также дали высокую оценку организационной стороне нападения. Непосредственный начальник Кучеры Вильгельм Коппе, представляя информацию о состоянии безопасности на заседании Правления Генерал-губернаторства в Кракове 16 февраля, охарактеризовал варшавскую акцию польского движения сопротивления как «кружевную работу»: «К самым серьезным потрясениям последнего периода относятся две большие атаки. Жертвой одного из них стал бригадефюрер СС Кучера. Этот переворот участники националистического движения сопротивления подготовили настолько точно, что его можно было назвать кружевной работой. У одного из раненых преступников был обнаружен эскиз, который свидетельствовал о том, что план нападения был подготовлен до мельчайших деталей, включая позиции, занимаемые отдельными исполнителями, и порядок выстрелов». Приказом от 25 марта 1944 года Главнокомандующий Армией Крайовой наградил Бронислава Петрашевича «Лота» орденом Virtuti Militari V степени, а десяти участников акции-Крестами Доблести. Этим же приказом Главнокомандующий за время войны произвел в подпоручики «Лота» и «Райского». В 1947 году все непосредственные участники покушения на Франца Кучера также были награждены Грюнвальдским крестом III степени и получили офицерские звания. Последние участники акции Мария Стыпулковская-Хойецкая «Кама» и Эльжбета Дзенбовская «Девайтис». При строительстве в 1990-1992 годах в районе Военного кладбища в Повонзках, ул. Примасом Тысячелетия были эксгумированы более 2000 немецких солдат, покоящихся в Хельденфридхофе (в том числе Франц Кучера), останки которых затем были перенесены на немецкое военное кладбище в Иоахимов-Могилы. В связи с ответственностью Кучеры за военные преступления его имя не было указано на табличках со списком похороненных на кладбище.