Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 8 лет.
Известный преступник-американец Джек приезжает вместе
со своей очаровательной подругой Мэгги в Неаполь. Но влечет их в этот
красивый итальянский город вовсе не благая цель: они планируют ограбить
собор Святого Януария, в подземных склепах которого хранятся несметные
сокровища церкви. Первым делом Джек обращается за помощью к местному боссу
мафии дону Винченцу, но тот находится за решеткой, поэтому рекомендует
вместо себя своего более молодого коллегу Армандино Жирасоле. Когда Джек
рассказывает Армандино свой план, тот соглашается и начинает собирать
свою банду…
Культовый фильм советского кинопроката. На Московском международном кинофестивале
картина заняла второе место.
Из журнала «Искусство кино». Святой Януарий-патрон Неаполя. Он очень богат-в
ризнице собора хранятся дары-пожертвования верующих, оцениваемые в семь
миллиардов лир. На это-то сокровище и покушаются трое американских гангстеров-Джек,
Фрэнк и очаровательная Мегги, разработавшие операцию «Святой Януарий».
Но грабителям необходим помощник из местного населения, особенно после
того, как один из гангстеров умирает, отведав традиционное неаполитанское
блюдо «дары моря». Сообщника находит дон Винченцо-влиятельный неаполитанский
мошенник, сидящий за решеткой, но пользующийся в тюрьме полной свободой
и комфортом. Помощника зовут Дуду. Он никак не может решиться обокрасть
покровителя родного города, но у него рождается гениальная идея: похитить
сокровище, а затем истратить его на строительство новых домов для неаполитанской
бедноты. И вот когда все неаполитанцы, в том числе и полицейские, и сторожа,
застыли как зачарованные перед экранами телевизоров, слушая концерт неаполитанской
песни, Дуду помогает гангстерам завладеть сокровищем, чтобы потом его
у них похитить. Но американка Мегги оказывается хитрее Дуду-покончив со
своим соотечественником, она вместе с сокровищем спешит в аэропорт. Начинается
традиционное кинематографическое преследование, и, в конце концов, Дуду
настигает Мегги. Его ждет приготовленная ему доном Винченцо роскошная
машина с номером Ватикана и соучастником, для отвода глаз переодетым кардиналом.
Дуду уже считает себя в безопасности. Но святой Януарий тоже не дремлет:
машина оказывается действительно ватиканской, а кардинал-настоящим. Так
Януарий творит очередное чудо и возвращает церкви похищенные у него дары.
Таково содержание этой немудреной, но по-настоящему смешной детективной
комедии, поставленной режиссером Дино Ризи. Целью его было создание чисто
развлекательной ленты, и цель эта вполне достигнута. Как и в других своих
картинах, Ризи в «Януарии» посмеивается над некоторыми чертами итальянского
характера, нравов, быта и вместе с тем пародирует голливудские гангстерские
фильмы. Бездушной жестокости американских грабителей он противопоставляет
человечность их неаполитанских коллег-они добры душой, почитают родителей
и старые обычаи, даже богобоязненны. На этом столкновении характеров и
психологий построена, например, уморительная сцена, в которой американец
Джек излагает соучастникам план «идеального ограбления», главное условие
которого-точность до секунды и полная секретность. Но точность-понятие,
неведомое неаполитанцам, а что до секретности, то в комнату входят все
новые и новые знакомые Дуду, прослышавшие о наклевывающемся выгодном «деле».
Из актеров запоминается прежде всего любимец итальянской публики Нино
Манфреди в роли Дуду-ловкого мелкого мошенника, по натуре человека доброго
и остающегося в душе неисправимым романтиком. В маленькой роли дона Винченцо
мы видим Тото-уже смертельно больного, постаревшего, почти полностью лишившегося
зрения. «Операция Святой Януарий» имела столь огромный успех в Италии,
что Ризи замыслил ее продолжения-«Операция Святой Петр» и «Дуду в Нью-Йорке».
Но планам режиссера не дано было сбыться.
Из журнала «Искусство кино». Умер Тото. Знаменитый комик, так часто притворявшийся
в своих фильмах мертвым, а затем воскресавший под гомерический хохот зрительного
зала (вспомним знаменитую сцену из «Неаполя-города миллионеров»), на этот
раз навсегда ушел с экрана и из жизни. Больше сорока лет Тото был одним
из самых популярных актеров итальянской эстрады и варьете, за тридцать
лет, что он снимался в кино, участвовал более чем в сотне фильмов, и в
каждом из них смешил до слез несколько поколений зрителей, но настоящее
признание если и пришло к нему, то слишком поздно. Трагедией этого одного
из интереснейших комиков современности, который мог бы по праву занять
место в истории мирового кино рядом с самыми большими представителями
своего жанра, было то, что снимался он чаще всего в картинах, которые
ставили режиссеры-ремесленники, в фильмах-безделках, фильмах-однодневках-фарсах,
ревю, пародиях. Стоило выйти на экран какому-нибудь голливудскому боевику,
как Тото сразу же, буквально в несколько недель, создавал фильм, порой
весьма непочтительно потешающийся над знаменитым оригиналом. Так, вслед
за «Клеопатрой» появился фильм «Тото и Клеопатра», вслед за «Лоуренсом
Аравийским»-«Тото Аравийский», так же родились ленты «Тото-Тарзан», «Тото-дьяболикус»,
«Тото на Луне», «Тото-секси». Столь же весело, но едко он высмеивал и
отечественные «колоссы» в комедиях «Тото, Пеппино и сладкая жизнь», «Тото
против Масиста» и других. Встречи с подлинным искусством случались в жизни
Тото не часто. Это было прежде всего его участие в двух фильмах, положивших
начало неореалистической кинокомедии-в картине «Неаполь-город миллионеров»
Эдуардо Де Филиппо и в картине «Полицейские и воры» Стено и Моничелли.
Последняя имела такой успех, что ее схема была повторена затем во французском
фильме «Закон есть закон» режиссера Кристиана-Жака. Это участие в фильме
Де Сика «Золото Неаполя», это исполнение роли монаха Тимофея в экранизации
«Мандрагоры» режиссера Латтуады. Это удачно начавшееся сотрудничество
с режиссером-писателем Пьером Паоло Пазолини. И, пожалуй, все. Образы,
создаваемые Тото, его герои-фатальные неудачники, бедняки, зарабатывающие
на хлеб самым невообразимым путем, но сохраняющие во всех переделках благородство
и достоинство, жизнерадостность и жизнеспособность-импонировали народному
зрителю. Они были ему близки потому, что словно впитали в себя дух неаполитанской
бедноты, ее поразительное умение приспосабливаться к самым трудным условиям
жизни. На характерном лице Тото-худом, с длинным носом, с выдающимися
скулами и асимметричным подбородком, с меланхоличным и вместе с тем ироническим
взглядом умных глаз-словно застыло чувство вековечного голода. В его искусстве
получили новое развитие старые традиции итальянской комедии масок. Недаром
в 1961 году, когда Тото получил «Золотую гроздь», в формулировке присуждения
этой кинопремии было сказано, что он «на протяжении многих лет с честью
служил славе и гению театра дель арте». За этой запоздалой премией другие
последовали лишь через шесть лет-почти перед самой смертью. За участие
в фильме Пазолини «Птицы-большие и малые» ему была присуждена, как лучшему
итальянскому актеру года, премия «Серебряная лента», а незадолго до того-премия
«Золотой глобус». Неутомимый Тото, несмотря на то что ему было почти 70
лет, работал до последнего часа. «Я не могу и дня прожить без кино»-говорил
он. Тото только что снялся в эпизоде «Земля далеко от Луны», поставленном
Пазолини в фильме «Ведьмы». Почти закончил большую работу для римского
телевидения-«Весь Тото»-серию из 14 передач, представляющих как бы антологию
всего его творчества, парад всех созданных им персонажей. Должен был вот-вот
начать сниматься в фильме о полицейском инспекторе Поппоне, в котором
хотел создать новый комедийный персонаж-сатирический образ злополучного
сыщика-своего рода «антигероя 007». Тото вел уединенный образ жизни. По
вечерам редко выходил из дома, вот уже лет тридцать нс был в кино. У него
было очень слабое зрение, свободное от работы время он проводил в тихой
римской квартире с окнами, завешанными тяжелыми шторами, слагая стихи
на неаполитанском диалекте, сочиняя песенки, пользовавшиеся большой популярностью,
или мечтая о возвращении на театральную сцену-сыграть не в ревю, не в
оперетте, а в серьезной пьесе на современную тему. Настоящее имя Тото
было гораздо длиннее: его королевское высочество Антонио Флавио Фокас
Непомучено Де Куртис Гальярди герцог Комнин-Византийский. Скромный римский
житель Антонио Де Куртис лет 10-15 назад вполне серьезно доказал на судебном
процессе не только свою принадлежность к древнему аристократическому роду,
но и права на византийский престол. Однако он давно выбрал себе другой
титул-титул короля смеха. И у его королевского величества Тото были миллионы
верноподданных в кинозалах не только Италии, но и далеко за ее пределами.